Учитель для ангела

— Какая наивность, — Фарас горько рассмеялся. — А как же, по-твоему, Совет управляет Аэрией сейчас? Да, мы более осознанные, чем аватары Игры, и так просто нас не заморочить, но внедрение в наше информационное поле нужных Совету смыслов происходит постоянно. В основном, это делается не в жёсткой форме, а в виде предложения или рекомендации, но всё равно работает.

— Но в таком случае им не нужна Игра, — возразил Вран, — по крайней мере, в качестве источника энергии.

— Ошибаешься, — процедил сквозь зубы Фарас. — Потенциала ментальных концептов, действующих в Аэрии, недостаточно, чтобы обеспечить их полную подпитку, требуется внешний источник. Всё-таки аэры более самостоятельно мыслящие существа, чем аватары, и потенциально могут формировать свою реальность без опоры на общее информационное поле. Здесь просто нет возможности зазомбировать большое количество населения, а без этого энергетический выхлоп будет слабым.

— Ну и как же тогда Совет сможет перейти на внутренний источник? — Вран скептично усмехнулся, но буквально через секунду усмешку сдуло с его лица как пылесосом. — Они превратят аэров в безмозглое стадо, — ошарашенно пробормотал он.

— Скорее, в роботов, — поправил его Фарас, — и наверное, не всех, а лишь часть, но со временем доля роботов будет увеличиваться.

— Прикольное будущее ты нам напророчил, — Вран обречённо опустил голову, — самое время подумать об эмиграции в мир Игры, у них там деградации и близко нет.

— Тоже есть, — возразил Фарас. — Вот их-то как раз уже давно превращают в безмозглых скотов, чтобы увеличить отток энергии, но ввиду изменений в самой Аэрии, этот источник вскоре станет неактуальным. Так что ты прав, аватаров, скорей всего, оставят в покое.

— Но ты же явился ко мне не затем, чтобы предупредить о надвигающейся катастрофе? — Вран насмешливо хмыкнул. — Видимо, у тебя имеется план, как эту катастрофу предотвратить.

— Плана пока нет, но мы над этим работаем, — самоуверенно заявил Фарас.

— И кто же эти «мы»? — Вран не удержался от ехидной улыбочки. — Дай угадаю, — остановил он признание своего собеседника, — ратава-корги, не так ли?

— Мне известно, как ты к нам относишься, — бросился в атаку Фарас, — но твоё отношение субъективно, просто ты ничего толком о нас не знаешь.

— Так ты у нас парламентёр, что ли? — в голосе Врана прозвучала откровенная насмешка. — Ро провалил вербовку, так они послали тебя. Право, ваша настойчивость не может не впечатлять. И чего вы ко мне привязались? — теперь он уже не сдерживал своего раздражения. — Я последний аэр, который согласится с вами связываться.

— Я прошу только о встрече, ничего больше, — принялся канючить парламентёр. — От одного разговора ты не развалишься.

— Проваливай, — холод в голосе Врана, наверное, мог бы заморозить пол Аэрии, — с этой минуты мой дом для тебя закрыт. Если я ещё раз тебя увижу, то доложу о беглом преступнике своему куратору.

— Мне жаль, — Фарас устало вздохнул, — я так надеялся, что получится обойтись без насилия.

В следующую секунду Вран почувствовал укол в область шеи, но обернуться к источнику нападения не успел. Всё его тело словно одеревенело, и сознание быстро угасло. Очнувшись в комфортабельной тюремной камере, он заранее настроился на побочные эффекты от полученной дозы отравы в виде головной боли, тошноты или ограничения подвижности, но ничего подобного не случилось, видимо, аэрская наркота была более продвинутой, чем аватарская. Дверь в камеру приоткрылась, и на пороге появился Фарас, причём в его взгляде совсем не было заметно каких-либо признаков раскаяния, самодовольная улыбка от уха до уха так и сияла на его физиономии.

— Зачем ты так со мной? — голос Врана выдавал, скорее, его недоумение, нежели раздражение. — Я ведь спас твою жизнь.

— Не строй из себя благодетеля, — презрительно бросил Фарас, — то, что ты называешь спасением, на самом деле было верхом безответственности. Ты просто рискнул, и тебе повезло. Может быть, сейчас, когда ты уже почувствовал свою силу, твои действия и можно было бы счесть оправданными, но в то время ты ничего не знал о своих возможностях, так что ты тупо поставил на кон мою жизнь.

— Так это месть? — Вран не мог поверить своим ушам, да и обличительный порыв предателя выглядел несколько наигранным. — Ну и за что ты мне мстишь? За то, что я рисковал твоей жизнью, или за то, что в результате моей успешной миссии тебе пришлось вспомнить всё то, о чём ты так старался забыть?

— Ты даже не представляешь, сколько раз за эти годы я проклинал твоё мастерство, — налившийся ненавистью взгляд Фараса ясно показал, что верной была вторая версия, — и я даже рад, что теперь ты сам узнаешь, каково мне жить с этими воспоминаниями.