Учитель драмы

Достаточное «правовое обеспечение» означало бы возможность меня засудить.

Я продолжала разделывать ягненка с излишней ожесточенностью.

— Ты уверена, что Виктор четко понимает, как это работает?

— Может, вам двоим стоит поговорить напрямую? По видеосвязи?

— Нет, ладно. Я представлю тебе контракт. Только будь готова, что из-за этого процесс затянется, вот и все. Я сейчас по уши в работе и детях. Мы тут с детишками как раз ходили в муниципалитет — поболтать про разрешение на строительство с судебным приставом, поэтому я припозднилась с ужином.

— Я не просила тебя сидеть сегодня с детьми, Трейси. Ты сама предложила.

«Жесткая Мелани» в ее исполнении была не особо убедительна.

— Отлично, Мел. Городские власти считают, что даже существующее здание, возможно, возведено с нарушением норм. Теперь ты рада? Ты хотела, чтобы я это тебе сказала? Черт возьми, я пыталась оградить тебя от этой чертовой головной боли, потому что в девяти случаях из десяти это оказывается чепухой, которая просто высасывает из тебя силы. А в итоге выясняется, что все нормально. Но если тебе не хватает стресса — пожалуйста. Посмотрим, как ты справишься.

Уголок ее рта скривился, но отступать она не собиралась.

— К слову о том, из-за чего у меня стресс… Мы с Виктором все обсудили и пришли к выводу, что тебе больше не стоит водить машину. Это глупый и неоправданный риск — водить без прав. Я думаю, тебе это тоже не особо нравится.

А вот с этим я была полностью согласна. В мою прошлую поездку на «Лексусе» меня чуть удар не хватил, когда работник супермаркета сказал, что у меня выключены передние фары. Всю дорогу обратно до Вудстока мне мерещилась полицейская машина в зеркале заднего вида.

В этот момент в комнату ворвались девочки. Габи была вся в слезах и держала в руках безглютеновый крекер. Китти повисла на ней, словно краб, вцепившись в то же печенье.

Мелани их растащила.

— Китти, послушай меня. Стоп! Всем дали по одному печенью. Это — печенье Габи. В этом доме мы не отнимаем чужие вещи.

Китти побежала к кухонному шкафу с воем:

— Я хочу свой дом! И я хочу печенье! — А потом она начала отчаянно колотить в дверь буфета: — Пече-е-е-енье! — Она кричала все оглушительнее и оглушительнее с каждой секундой.

Я уже готова была сдаться, но Мелани была непреклонна.

— Ты уже одно съела. Нечестно, если ты получишь больше, чем все остальные.

Мелани, рассуждающая о справедливом распределении благ, — забавно.

Китти прилипла к дверце.

— Папа всегда давал мне печенье!

Я попыталась поднять ее, но она сопротивлялась и извивалась, распластавшись на полу.

Мелани проигнорировала эту вспышку гнева и кинула на меня недовольный взгляд.

— Виктор говорит, что тебе в любом случае нужно было получить права уже сто лет назад. Если у тебя есть вид на жительство, по закону положено обратиться за социальной страховкой и, в течение тридцати дней после приезда, за водительскими правами, которые выдает штат.

Я повернулась к Кит:

— Хочешь колотого льда?

Для Китти лед был где-то недалеко от мороженого.

— Ладно, — она выдохнула и уселась на пол, согласившись на сделку.

Когда Китти успокоилась и девочки убежали обратно в гостиную, Мелани снова обратилась ко мне. Она не дала бы разговору о машине повиснуть в воздухе.

— Я не хочу никому сделать плохо. Просто пытаюсь установить некоторые границы.

Вытерев руки о фартук Мелани с надписью «Я целуюсь лучше, чем готовлю», я вытащила из-за стола кухонный стул. А потом заглянула прямо ей в глаза в ожидании увидеть то, что мои преподаватели по актерскому мастерству называли «живым откликом». Мне нужно было наладить настоящую связь, удостовериться, что она действительно меня слушает.

— Что такое? — спросила наконец она. Протянув руку, дотронулась до моего запястья, стараясь не запачкаться в жуткой смеси изо льда и крови ягненка на столешнице.

— Все кончено.

— Что кончено?

— Мой брак. — Честность редко укрепляет дружбу, но мне нужно было как-то пробить ее оборону. — Вот почему я отстаю по нашему проекту. И по этой же причине я избегаю Рэнди. Я не ходила в автоинспекцию, потому что даже не знаю, какую фамилию указывать в правах — свою девичью или все-таки «Бьюллер».

— О боже, Трейси! — Ее тело все еще было напряжено, но агрессивные нотки (она бы наверняка сказала «вовсе-не-агрессивные» нотки) исчезли. Она даже не заметила, что я использую ту же технику отвлечения внимания, что и минуту назад, со льдом и Китти.

— Я не знаю, почему до сих пор тебе не рассказала.

На глаза навернулись настоящие слезы, и мне на секунду показалось, что я выхожу из роли.

— Ты уверена? — прошептала Мелани, чтобы дети не услышали.

— Я прочитала его сообщения, — ответила я, падая в ее объятия.

У нее на лице возникла паника — как и всегда, когда ей приходилось утешать меня, а не наоборот.

— Кто она?

— Какая-то дешевка, которую он трахает, а потом посылает игривые сообщения в соцсетях. Я сама виновата.

— Не вини себя. С появлением интернета верность стало хранить еще сложнее. Не то чтобы я его оправдываю…