Учитель покаяния. Жизнеописание святителя Игнатия (Брянчанинова)

Недолго пробыл Димитрий Брянчанинов в Семигородной пустыни, где написал глубокое и пронзительное произведение «Плач инока», в котором печально оплакивал скорбь юношеской души, горящей ко Христу, но не находящей сочувствия среди людей. Отношения с отцом строителем не сложились. Помогавшего ему человека Феодосия сменил Павел. Вначале репутация у Павла была скверная, но Брянчанинов сердцем чувствовал людей: «А теперь все дивятся, что в столь короткое время он так переменился, не понимая того, что я – человек заразительный»[87].

Зимой 1830 года Димитрия Александровича впервые увидел купеческий сын Петр Дмитриевич Мясников (будущий архимандрит Пимен): «В первый раз довелось мне увидеть Брянчанинова на набережной реки Золотухи (в Вологде): я был на левом берегу, а он шел по правому. Как сейчас вижу его: высокого роста, стройный и статный, русый, кудрявый, с прекрасными темно-карими глазами; на нем был овчинный тулуп, крытый нанкою горохового цвета, на голове – послушническая шапочка»[88].

20 февраля 1831 года владыка Стефан по просьбе Димитрия направил молодого человека послушником в более уединенный, пустынный Глушицкий Дионисиевский монастырь. Отсюда он часто ездил в полюбившуюся ему Семигородную пустынь.

Сосновецкий Дионисиево-Глушицкий монастырь Кадниковского уезда Вологодской губернии

Сосновецкий Дионисиево-Глушицкий монастырь, находящийся недалеко от города Кадникова на берегу реки Глушицы, был основан в 1420 году учеником преподобного Кирилла Белозерского, преподобным Дионисием Глушицким. Подвижник, основав близлежащий Покровский Глушицкий монастырь, стремился к еще большему уединению и часто удалялся в пустынную келью, которую устроил в лесу под огромной развесистой сосной, отчего это место стали называть Сосновицами. Впоследствии преподобный построил в малой пустыни храм и кельи и устроил небольшой монастырь с условием, что у обеих обителей будет один игумен.

Главными святынями монастыря являлись святые мощи преподобных Дионисия и Амфилохия Глушицких, иконы письма самого преподобного Дионисия (образ Знамения Богоматери, Покрова Пресвятой Богородицы и Божией Матери Одигитрии), чудотворный деревянный крест его же работы, рукописи, написанные рукой самого чудотворца Глушицкого[89].

В Глушицком монастыре Димитрий Александрович познакомился с Петром Мясниковым (будущим архимандритом Пименом (1810–1880 гг.), настоятелем Николо-Угрешского монастыря, ныне прославленным в лике местно-чтимых святых Московской епархии): «В том же году на Сырной неделе я отправился на богомолье в Глушицкий монастырь, к которому Брянчанинов был приукажен. В то самое время, как я пришел в монастырь, Брянчанинов садился в сани (наподобие лодки, какие в употреблении у чухонцев) и отправлялся в Семигородную пустынь, куда и я также направлялся. Переночевав в Глушицком монастыре с четверга на пяток, я наутро отправился пешком и пришел в Семигородную пустынь уже в субботу, и пристал на гостинице, а Брянчанинов, гораздо заранее меня приехавший, остановился у настоятеля, игумена Мельхиседека, в так называемых архиерейских покоях. В субботу я ходил к вечерне и под воскресенье был у утрени.

Церковь там трехпрестольная, довольно обширная, настоящая, во имя Успения Пресвятой Богородицы, аркою отделяется от трапезной, в которой по сторонам приделы, а посредине – столб, поддерживающий своды, и на этом столбе устроен киот с чудотворной иконой Богоматери, именуемой Семигородною, празднество оной совершается в Успеньев день.

Вологда. Кафедральный собор во имя Воскресения Христова

В Прощальное воскресенье я был у обедни. Когда я пришел в церковь, Брянчанинов был уже там и стоял в настоящей церкви за правым клиросом, а я стал за столбом налево под аркою. Брянчанинов ни разу не обернулся и, следовательно, не мог видеть, что кто-либо стоит за ним. Ему поднесли просфору, и когда по окончании обедни служащие и братия пошли в придел совершать установленное молебствие, которое там всегда бывает после литургии, Брянчанинов обернулся и, подошедши прямо ко мне, дал мне просфору и, спросив меня, где я остановился, сказал мне «Я к Вам приду». Мы друг друга совершенно не знали и до этого никогда не разговаривали. Я был поражен от удивления… Он вышел, а я остался дослушивать молебен и, когда пришел в гостиницу в свой номер, то нашел его уже у себя, меня поджидавшим.

Мы посидели весьма недолго и, немного поговоривши, расстались потому, что скоро ударили к трапезе: я отправился в братскую трапезу, а Брянчанинов пошел к настоятелю и обещал мне, что как только отобедает, то пришлет за мною.