Учитель покаяния. Жизнеописание святителя Игнатия (Брянчанинова)

Вместе с заботами о внешнем состоянии монастыря настоятель с особым вниманием занимался духовной жизнью иноков, став для них не только начальником, но и духовным отцом, руководителем их внутренней жизни. Первым делом он постарался поднять нравственный уровень жизни насельников. Монахи, отвыкшие от строгого жития, роптали. Почитатель отца Игнатия, некий поселянин Карп, отличавшийся благочестивой жизнью, часто приходил в обитель для беседы с настоятелем и однажды рассказал ему о своем видении: он видел, будто монастырская братия жаловалась преподобному Григорию, основателю монастыря, на игумена, который «не велит ходить в церковь с заплетенной косой, запрещает на клиросе нюхать табак, не велит носить красных кушаков и не позволяет ходить в деревню…». Преподобный Григорий в ответ на жалобы отвечал: «Могу ли их послушать? Настоятель делает, как надо, и если пребудет в заповедях Божиих до конца, причтен будет с нами»[99].

Филарет (Дроздов), митрополит Московский

«В сей обители Вологодской местоположение низменное, атмосфера наполнена гнилыми испарениями…», – печально писал Брянчанинов[100]. Упорный, тяжелый, многозаботливый труд по возрождению Лопотова монастыря, болотистый, сырой климат надорвали здоровье игумена Игнатия. Он вновь заболел, но с терпеливым мужеством переносил страдания. В монастыре отец игумен имел, по его словам, довольно странную судьбу: Семигородная братия ждали его в Семигородную, Тотемская – в Тотьму, Корнильевская – в Корнильев и проч.

Болея сердцем за друга, Михаил Чихачев робко предложил похлопотать о переводе его в другой монастырь. Брянчанинов согласился и благословил его труды. Михаил Васильевич направился в Псковскую епархию и по дороге в Петербурге остановился у расположенной к нему Анны Алексеевны Орловой-Чесменской. Графиня тепло приняла его и с участием отнеслась к болезни игумена Игнатия, к которому давно относилась с уважением. Она лично пыталась просить за Брянчанинова Псковского и Санкт-Петербургского архиереев, но те отказались принять его за неимением вакансий. Тогда по совету Анны Алексеевны отчаявшийся было Чихачев обратился на подворье Троице-Сергиевой Лавры к митрополиту Московскому Филарету (Дроздову). Святитель радушно принял Михаила Васильевича и предложил отцу игумену должность настоятеля третьеклассного Николо-Угрешского монастыря.

В то же самое время отец Игнатий услышал от поселянина Карпа о том, что Господь открыл ему новое место служения Лопотовского настоятеля в месте, расположенном совсем недалеко от Петербурга. Впоследствии описание храма и обители полностью совпали с местом нового назначения, – Троице-Сергиевой пустыней Санкт-Петербургской епархии[101].

Вид на Зимний Дворец

Игумену Игнатию неудобно было лично просить о переводе своего покровителя, епископа Вологодского Стефана, поэтому о новом назначении Брянчанинова того известили через Священный Синод. Владыка обрадовался за своего послушника и дал ему исключительно высокую характеристику. При деятельном участии графини Орловой-Чесменской все обстоятельства жизни «любимого фельдфебеля» Брянчанинова и его друга Чихачева дошли до сведения Императора Николая Павловича. Государь приказал вызвать игумена Игнатия в Петербург для личного представления ему и заявил, что если Брянчанинов ему в новом качестве понравится, как и прежде, то он его митрополиту Филарету не отдаст. Владыка отправил указ о срочном отъезде отца Игнатия из обители для представления его Государю.

Император Николай I

В назначенный день, в шесть часов, 12 января 1834 года, игумен Игнатий (Брянчанинов), сдав дела в Лопотовом монастыре, явился к Императору Николаю в Зимнем дворце. Государь с радостью обнял своего воспитанника, неоднократно повторяя: «Друг мой, друг мой», – Игнатий «кричал: «Отец мой! Отец мой!»[102]. После беседы Николай Павлович сказал: «Ты мне нравишься, как и прежде! Ты у меня в долгу за воспитание, которое я тебе дал, и за мою любовь к тебе. Ты не хотел служить мне там, где я предполагал тебя поставить, избрал по своему произволу путь, – на нем ты и уплати мне долг твой. Я тебе даю Сергиеву пустынь, хочу, чтоб ты жил в ней и сделал бы из нее монастырь, который в глазах столицы был бы образцом монастырей»[103]. Затем Николай Павлович представил молодого игумена своей супруге, Государыне Императрице Александре Федоровне. Она вначале не узнала в монахе бывшего пансионера, а узнав, попросила его благословить всех своих детей.

Императрица Александра Федоровна

Сергиева пустынь была в ведении викарного епископа Венедикта при Санкт-Петербургском митрополите. По повелению Государя обер-прокурор Священного Синода Стефан Дмитриевич Нечаев (1792–1860), устранив сложности отношения владыки и обители, передал ее в управление игумена Игнатия (Брянчанинова). Знакомство Нечаева с Брянчаниновым длилось долгие годы и переросло в духовную дружбу.

Троице-Сергиева пустынь Петергофского уезда Санкт-Петербургской епархии

Вид на Троице-Сергиеву пустынь