Учитель покаяния. Жизнеописание святителя Игнатия (Брянчанинова)

Разумеется, наиболее важным в духовном отношении было исправление опустившейся братии и воспитание новых насельников, пришедших вслед за молодым и горячим настоятелем. Музыкальный и певческий дар Михаила Чихачева вполне раскрылся в организации монастырского хора, в чем большую помощь обители оказали друг митрополита Филарета (Амфитеатрова), церковный композитор, протоиерей Петр Иванович Турчанинов, с 1836 до 1841 года проживавший неподалеку от пустыни, в Стрельне, и директор придворной певческой капеллы Алексей Федорович Львов. Архимандрит Игнатий не считался с расходами, подбирая музыкальных диаконов, способных к пению иноков и послушников. Известные композиторы, глубоко чтившие отца архимандрита, писали церковные сочинения специально для хора Сергиевой пустыни. П. И. Турчанинов написал несколько лучших своих произведений, среди которых можно назвать: «Слава и ныне», «Херувимская», «Достойно есть», «Да исправится молитва моя». Благоговевший перед Брянчаниновым Михаил Иванович Глинка (1804–1857) помогал в развитии и воспитании музыкального дарования келейника отца архимандрита, Ивана Григорьевича Татаринова (будущего архимандрита Иустина, 1827–1890). По просьбе Михаила Ивановича отец Игнатий записал свою беседу с ним, известную ныне как сочинение «Христианский пастырь и христианин-художник»[109].

«Согрелось сердце мое, запылал в нем огнь – и песнопения мои отселе я посвящаю Богу…», – под впечатлением направления, данного ему архимандритом Игнатием, композитор надеялся в Вене найти материалы по древним мелодиям Восточной Церкви, но не успел. Более всего в минуты тяжелой болезни он хотел принять Святые Тайны из рук почитаемого им отца архимандрита. Брянчанинов старался привить в Троице-Сергиевой пустыни величественное, простое, трепетное и глубокое по набожности пение, особенно отвратительным ему казалось «московское пение с его фигурами и вариациями».

Интерьер Свято-Троицкого собора

Кисти знаменитого художника Карла Павловича Брюллова принадлежал храмовый образ Святой Троицы, написанный им для Троицкого собора. Отец Игнатий видел, что душа живописца «в земном хаосе искала красоты, которая бы ее удовлетворила», что его картины были выражением «сильно жаждущей души»[110].

Здесь нужно отметить, что святитель Игнатий с горечью наблюдал, как западное просвещение, нахлынувшее в Россию, вторглось в церковь. Художники, воспитанные на западных, католических, образцах, наполняли храмы чувственными иконами, вполне недостойными звания икон, поскольку в них отсутствовала святость и веяние Святого Духа. Вместе с тем, трезвый и чистый ум его не мог не видеть духовного ослабления современного ему человека. Брянчанинов был убежден, что важен не столько пластический язык старинной церковной живописи сам по себе, сколько пронизывающий его дух веры и нравственности художника. Он полагал, что церковный живописец может использовать выразительные средства высокой классической школы Академии при условии, что будет проводить жизнь самую благочестивую, чтобы иметь возможность самому стяжать опытное познание духовных состояний.

Длительные уставные богослужения, величавое, благоговейное проведение церковных служб самим настоятелем, благочестивое поведение монашествующих, воспитанных им, общая дисциплина, установленная в обители, заставляли подтянуться более слабых монахов. Не обошлось без искушений, поскольку старые насельники, привыкшие к разболтанности и беспорядочности, не могли смириться со строгостью нового устава.

Особенно нужно отметить редкую способность Брянчанинова находить нужных ему людей, раскрывать дарованные им от Бога таланты и определять их на самые подходящие для свойственных им возможностей места. «Душа человека стяжавает качества, соответственные своей деятельности. Как в зеркале изображаются предметы, против которых оно будет поставлено, так и душа запечатлевается впечатлениями соответственно своим занятиям и делам, соответственно своей обстановке»[111].

Исключительное положение Троице-Сергиевой пустыни, стоявшей на перепутье, близкой к месту жительства Императорской фамилии, принуждало быть особенно осторожным в выборе насельников обители. Людей сомнительного нравственного поведения отец архимандрит не принимал, хотя терпеливо и снисходительно старался исправить тех, кто по слабости не мог оставить грех.

Свято-Троицкий собор

Остановимся на самых близких помощниках и сотрудниках Брянчанинова, которые, словно капли росы, приняв в себя лучи солнца, сами испускали лучи, подобные лучам солнечным.