Учитель – ученик

– Мне приказали все исправить и оформить красиво, как будто для себя стараюсь, потому что так и есть! – Чиновник нервно хохотнул. – Хоть это ей-ей не решит моих проблем, даже если не вспоминать об утрате… – Лицо Шкатоса сморщилось, он вскочил на толстые ножки и завизжал: – Да кто вы такой, пес вас побери?!!

Толлеус на всякий случай сформировал несколько нитей, сплетя что-то наподобие паутины между собой и толстяком-коротышкой. Ему очень не хотелось находиться в одном помещении с человеком, который явно не в себе. Неровен час набросится, и доказывай потом, что только защищался. Вариант вскочить и убежать даже не пришел в голову – последние несколько десятков лет как-то не доводилось. Это молодые и здоровые пусть бегают. У стариков, и особенно у искусников, другое мышление.

Однако обошлось – приступ ярости миновал, выпустив из Шкатоса все эмоции. Чиновник снова сел и потухшим голосом стал излагать:

– По всем канонам вас, – коротышка выделил паузой последнее слово, – многоуважаемый ллэр, следует привлечь к ответственности за некоторые ваши… – опять пауза, – деяния. Я утверждаю это с учетом всей политической подоплеки… – Чиновник покосился на дверь: – Вы понимаете, о чем я. И вдруг все меняется в одночасье, а я уже не понимаю, что происходит. Вот теперь вы сидите передо мной, а я – перед вами. Но только пострадавшая сторона – я, причем дважды! В своей собственной стране… – Шкатос ненадолго замолчал, с осуждением глядя на искусника.

А Толлеус сидел неподвижно, силясь уловить зерна смысла в мешанине слов, которые обрушил на него оробосец.

– В общем, вот бумаги. – Чиновник ткнул пальцем в деревянный ларчик с откинутой крышкой, что притаился у него на столе. – Сделано все в лучшем виде и в рекордные сроки. «Как будто для себя», – добавил он, явно кого-то передразнивая, и снова опасливо покосился на дверь. – Осталось всего лишь заверить. – В руках чиновника появилась маленькая печать-амулет, которую он до того сжимал в кулаке. – А потом забирайте и проваливайте из моей жизни навсегда!

Поскольку Толлеус продолжал молча сидеть, Шкатос нетерпеливо выбрался из-за стола и посеменил к старику. Но уперся в нити, которых не видел, и запутался в них. Сделав несколько безуспешных попыток освободиться, он взвизгнул и с яростью бросил печать в искусника. Автоматическая защита, которую старик не так давно разработал на случай всякого непредвиденного, сочла крохотный снаряд угрозой и сработала. Только не совсем так, как надо: поскольку внутри амулета был конструкт, защитное плетение определило ситуацию как нападение чародея, развернув сферу-липучку, но пропустило материальный объект, от которого также должна была уберечь. В результате конструкт погиб, зато печать стукнула искусника точно в лоб и упала ему на колени.

В этот момент дверь распахнулась, и внутрь ввалились давешние конвоиры с мечами наголо. А искусник как сидел, так и продолжал сидеть. Даже сердце, всегда реагирующее на разного рода волнения, не сбилось с ритма. Все дело в том, что Толлеус от переизбытка непонятной информации и от безуспешных попыток разобраться в ситуации выпал, что называется, в осадок и завис. Впрочем, появление вооруженных людей вернуло ему восприятие действительности.

Однако, все еще не очнувшись до конца, он выдал глупый вопрос:

– Это что же? Вы мечами хотите справиться с искусником? – И, по своему обыкновению, хихикнул.

Конвоиры переглянулись и опустили оружие, а ответил за них Шкатос, все еще барахтающийся в невидимой паутине, но уже успокоившийся:

– Не справиться, а спровоцировать. «Оку», как и мне, ни вы, ни вся ситуация в целом совершенно не по нутру. И если бы вы сейчас убили меня или, скажем, этих – тогда можно было бы смело игнорировать столичное распоряжение и восстановить справедливость. Похоже, то, что верный сын своего отечества и не последний человек в городе пострадает ни за что трижды, их нисколечки не смущает! – При этих словах Шкатос возмущенно запыхтел.

Только сейчас в комнате появились конструкты, и в дверь просунул нос незнакомый чародей, внимательно обводя всех взглядом. Следом появился офицер «Недремлющего Ока», единственной запоминающейся чертой которого был шрам на брови, из-за которого казалось, будто он все время подмигивает.

– Вы заверили бумаги? – холодно обратился он к искуснику.

– Нет, и даже понятия не имею, что в них, – проскрипел старик, в котором стала просыпаться раздражительность.

– Поверьте, это в ваших интересах.

– При всем желании не могу. – Толлеус двумя пальцами поднял с колен амулет: – Он не работает!

Офицер бросил быстрый взгляд на чародея, тот молча кивнул.

– Что за дыра! – Представитель «Ока» навис над освобожденным из пут Шкатосом. – Мало того что вы тут творите, пользуясь отсутствием сплошного контроля, так даже основные обязанности выполнять не можете!

Пока бегали за новым амулетом, старик успел наконец ознакомиться с бумагами. В итоге он задал всего один вопрос:

– Сколько придется заплатить и какое обременение?

Ответил Шкатос: