Удача близнецов

– Страшно было, но все-таки ходил, – вздохнул аллеманец. – Четки на шею намотал, амулетами обвешался… Но там спокойно было. Даже крышка на гробе Адельгейды лежала как положено. Сдвигать ее и проверять, там ли она, я не стал, сами понимаете. Вернулся в сторожку и заявку написал. Знаете… говорят… говорят, будто Адельгейда нехорошей смертью умерла. Отец ее сказал, что она внезапно, во сне от сердечного приступа. Но мало кто поверил… Адельгейду последние три года редко на людях видели, и никогда – саму, только с отцом ее и братом. А вид у нее был несчастный и измученный. Люди шептались – принуждают девушку, видно, к замужеству против воли, среди наших такое бывает. Особенно если жених богатый в Аллемании нашелся. Шнайдеры хоть и давно уже тут живут, но за некоторые аллеманские обычаи крепко держатся… они могли девушку попытаться заставить. И когда она внезапно померла, то моя невестка сказала – мол, отравилась, бедняга, или что еще с собой сделала. А такие люди, если правильные обряды не провести, да не отмолить за них хорошенько, после смерти покоя не знают.

– Понятно, – сказал Оливио, хотя на самом деле понятного было мало. Описанное на беспокойника не очень-то походило. – Придется ночное бдение провести у гроба покойницы.

– А вы не боитесь? – поежился сторож.

– Я же паладин, – пожал плечами Оливио. – Это моя служба.

– Что-то больно вы молоды, – недоверчиво оглядел его сторож. Оливио удерживал каменную физиономию. – Ладно, видно, если вас прислали – значит, знают, что делают. Идемте.

По правде говоря, Оливио побаивался. Он очень не любил склепы и беспокойников, хотя, конечно, никогда об этом не говорил и старался никак этого не показывать. Но наставник знал. Как знал и то, что Оливио может куда больше, чем о себе думает – потому и дал ему такое задание. До сих пор интуиция не подводила старшего паладина Джудо, и его ученик надеялся, что не подвела и на этот раз.

Аллеманская часть кладбища была ухоженной и чрезмерно упорядоченной, всё словно по линейке сделано: вход в подземный склеп, оградки могил, церковь, дорожки… Идеальная геометрия. Деревья и кусты тщательно выстрижены в виде кубов и шаров. На могильных памятниках нигде никакого мха, лишайника или чего-то подобного, все трещинки старательно замазаны, дорожки посыпаны песочком, всё будто ненастоящее. Даже жутко сделалось.

Паладин и сторож спустились по широкой лестнице ко входу в склеп, и сторож отпер тяжелые двери большим ключом. Сказал:

– Запирать, пока вы там, не буду. Надеюсь, покойники не разбегутся, а грабители не заберутся…

Оливио с серьезным лицом кивнул и пошел внутрь.

Аллеманцы хоронили своих мертвых по старому обычаю, когда-то, до принятия Веры, бытовавшему и на фартальских землях. У каждого рода была своя гробница – укрепленное подземелье с каменными ящиками, куда помещали покойников, а затем закрывали их тяжелыми, хорошо подогнанными плитами. Сыновей клали к отцам, дочерей к матерям, и в одном таком ящике могли покоиться останки нескольких поколений. Потом так стали хоронить только аристократов, да и сам обычай изменился: перед похоронами нового покойника останки предыдущего сжигали прямо в каменном гробу, и нового «обитателя» клали на свежую золу, а на могильной плите высекали еще одно имя. В Фарталье этот обычай сохранился в основном среди представителей древних родов, да и то далеко не везде. А вот в Аллемании он всё еще бытовал, и не только среди аристократии, вообще любой достаточно богатый род имел собственную гробницу. Простая земляная могила и деревянный гроб – удел бедняков, изгоев и безродных, так считали аллеманцы. Так что большой многокамерный склеп столичная община аллеманцев содержала в идеальном порядке. Оливио даже светошарик не пришлось из кармана доставать – в длинном сводчатом коридоре, в который выходили короткие ответвления, ведущие к отдельным залам, горели масляные лампады, а из-за решетчатых дверей этих залов доносились запахи олибанума и можжевеловой смолы, тлевших в курильницах. Склеп ко всему прочему еще и отлично вентилировался, в отличие от тех двух, в которых Оливио приходилось бывать прежде, когда наставник учил его разбираться с призраками и беспокойниками.

Младший паладин вошел в легкий транс и прибег к мистическому зрению.