Удача близнецов

– Хорошее предложение, – девушка широко улыбнулась, и Джамино снова засмотрелся в ее синие глаза. – Очень хорошее. Согласна.

И она пожала его руку жестом, принятым среди доминов при заключении сделки или договора. Джамино ответил тем же.

А тут из сирени на площадку вышли и паладины.

– Поладили, вижу, – сказал Робертино. – И славно. А теперь давайте поедем в «Корзо Бланко» и отметим это хорошим ужином на кестальский манер. Как у нас говорится – обмоем сделку.

Когда в конце сезона майских балов было объявлено об обручении юного графа Джамино Вальяверде и домины Теа Фелипы Лопес и Сальваро, среди плайясольской аристократии наступило смятение. С одной стороны, их страшно возмущало, что Вальяверде опять осмелились на мезальянс – невеста ведь домина! Но с другой – они не рисковали возмущаться открыто, и даже особо сплетничать, невеста ведь Сальваро, племянница и короля, и наместника Кестальи, и вообще происходит от основателей династии Фарталлео, а значит, является принцессой крови, несмотря на доминство по отцу. Потом к тому же многие затаили зависть и обиду, когда Вальяверде посмели заняться в своих владениях неаристократическим делом, производя эфирные масла и цукаты, да еще ставя на склянки и коробки клейма со своим гербом. Но дело пошло хорошо, и уже на следующий год новые мастерские окупились, а потом начали приносить прибыль. Так что доны призадумались, а так ли уж правильно держаться за гонор и спесь, если от них больше убытков, чем преимуществ. И кое-кто из них тоже рискнул последовать примеру Вальяверде.

Золотой ягуар с нефритовыми пятнами

Провинция Чаматлан, одна из четырех частей Мартиники, заморского департамента Фартальи, когда-то была царством, во главе которого стоял потомственный правитель-тлатоани. Впрочем, другие три провинции Мартиники – Куантепек, Тиуапан и Вилькасуаман – тоже когда-то были царствами; так они назывались и теперь, хотя царей здесь уже давно не было, а их потомки, сделавшиеся владетельными донами, приносили вассальную присягу фартальскому королю. Столицы этих царств носили те же названия, что и сами царства – ведь с них, с этих древних городов, когда-то всё и начиналось.

Чаматлан расположился на высоком горном плато и в долинах восходящих над этим плато гор Чаматликуатин. Это было самое суровое из четырех мартиниканских царств, суровое и по климату, и по здешним нравам. И хотя со времени принятия Веры нравы существенно смягчились, но всё равно оставались суровыми.

Старые обычаи причудливо переплелись с новыми, принесенными из-за моря с вместе с Откровением Пяти, новые обычаи со временем стали традицией, а чаматланцы среди всех мартиниканцев считались самыми большими приверженцами традиций. В этом паладин Стефано Альтиери уже убедился. Для сына знатного дельпонтийского рода это было понятным – сами такие же. А вот привыкнуть к этим самым местным обычаям и разобраться в их хитросплетениях как раз было очень сложно. Вот и сейчас, по пути из Итекатлана в Цинцичин, он всё донимал своего товарища, старшего паладина Ринальдо Чампу, чтобы тот разъяснил ему, почему пойманного в пригороде Итекатлана кровавого мага Чампа после допроса передал не инквизиции, а главе его клана. Чампа терпеливо разъяснял, причем и такие вещи, какие ни одному мартиниканцу в голову не придет спрашивать, потому как это и так все знают. Но Стефано Альтиери перевелся в Мартинику, в Чаматлан, всего год назад, и для него здесь всё было внове. Объясняя ему принципы кланового правосудия и воздаяния, Чампа вдруг поймал себя на том, что многое и ему самому стало казаться странным и нелогичным. Вот что значит новый, сторонний взгляд.

– В общем, это всё, конечно, очень сложно. Мы обычно руководствуемся всё-таки законом и правилами, но иногда, когда дело касается клановой чести, приходится действовать по обычаю, а не по закону, – вздохнул старший паладин Ринальдо. – Если бы этот дурак был просто малефикаром, и даже если бы он колдовал с кровью животных – я бы его передал сразу инквизиции. Но он строил запретные заклятия на собственной крови, и наводил порчу на человека из клана, дружественного его клану. А это уже затрагивает честь и оскверняет весь род… и по старому обычаю они имеют право судить его сами. Вот потому я и отдал преступника родне… А уже родичи отдадут его инквизиции. Если сочтут такое наказание подходящим. Но в любом случае при исполнении наказания инквизиторы будут присутствовать.

– Сложно как-то, – Стефано потер переносицу, надвинул широкополую шляпу на лоб и потуже затянул завязки плаща-тильмантли. – Я бы сразу инквизиции передал, как по правилам положено. А там пусть разбираются уже.

– Конечно, можно и так, – качнул головой Чампа. – Тебе даже лучше именно так поступать, всё равно разобраться в наших делах непросто, это все понимают и с тебя, как человека из-за моря, спрос невелик. Но я-то так не могу! Хотел бы, но вот. Приходится учитывать такие вещи…