Удача близнецов

Он вздохнул, тоже потуже завязал тильмантли – дул резкий ветер с плоскогорья, и на дороге было неуютно. Дорога между Итекатланом и Цинцичином шла по горам, и в этом месте она опоясывала гору по крутому склону, нависая над плато Чаматалли. Сейчас паладины верхом на ездовых ламах как раз огибали гору, и внизу вдалеке виднелся Большой Чаматлан, раскинувшийся звездой неправильной формы по зелено-желтоватому простору плато. Стефано глянул вниз и поежился:

– Жуть как высоко! Аж колени дрожат.

– А по тебе и не скажешь, – улыбнулся Ринальдо Чампа. – К скале не жмешься, ламу не подгоняешь.

– Наставник мой всегда говорил – у паладина должны быть стальные яйца. А если нет – то всё равно нужно выглядеть так, будто да.

Чампа усмехнулся:

– Емко сказано. Узнаю в этих словах сеньора Мануэло Дельгадо. Верно же?

– Да, – кивнул Стефано. – А вы его хорошо знаете?

– Конечно, он ведь и моим наставником был. Живая легенда Корпуса, как и Джудо Манзони. Кстати, Манзони же в наставники подался, хотя и долго не хотел на это соглашаться. Это хорошо, у него есть чему поучиться. Эх… меня капитан тоже хочет рекомендовать в придворные паладины и наставники молодых. Не хочется уезжать. Но и отказаться непросто, это большая честь…

– Оно того стоит, сеньор Ринальдо. Вы многому сможете научить, и у вас это хорошо получается, – сказал Стефано. – Меня вот научили же. И дознавательскому делу, и вашим обычаям, языку… много чему.

Чампа улыбнулся:

– Возможно, ты и прав. Надо попробовать себя и на этом поприще.

Стефано еще раз с опаской глянул вниз, через низкий парапет, ограждающий дорогу над пропастью, вздрогнул и отвернулся. Спросил:

– А зачем мы едем в Цинцичин? Вы так и не сказали.

– Дело с паладинством не связанное, меня позвали как специалиста по другому вопросу. Заодно и ты посмотришь на этот город, из наших городов он меньше всего изменился со времен до принятия Веры.

– А почему?

– Потому что стоял покинутым триста лет. В старые времена это была, по сути, царская резиденция на летний сезон. Когда в Чаматлане становилось слишком жарко, царская семья и двор переселялись в Цинцичин… Простым людям тут было запрещено селиться, только тем, кто входил в число царских слуг. Даже жрецы любых культов, кроме Уициля-Пототля, не могли приезжать сюда без особого разрешения и приглашения. Когда пало Чаматланское царство, жители Цинцичина не смирились и не хотели никого пускать в город, пустили только жрецов старых богов... Всех, кто пытался туда проникнуть, приносили в жертву Уицилю-Пототлю, а сами набегали на окрестные поселения за «царской данью».

– То есть попросту грабили? – спросил Стефано.

– Не только. Забирали и девушек с юношами – для жертвоприношений Уицилю-Пототлю. Его нужно было кормить сердцами юных, чтобы он продолжал одарять своих жрецов силой. А сила им была нужна, чтобы защищать это место. Ведь они ждали нового тлатоани, который должен был возродить былое величие и вернуть поклонение старым богам. Знали, что кровь царей еще жива.

– И чем это кончилось? Ведь так не могло продолжаться долго, – Стефано так заинтересовала история, что он даже забыл, что едет по узкой дороге над пропастью.

– Конечно. Тлатоани они все-таки дождались – через тридцать лет, только вышло всё не так, как они мечтали. Мой предок Клемент Чампа, урожденный принц, младший из сыновей последнего царя, пришел сюда в белом царском тильмантли и короне из перьев, как и положено тлатоани. Причем, согласно хроникам, он сюда один пришел, без всякого сопровождения. Хм… такое утверждение мне кажется сомнительным, учитывая дальнейшие события, но… Клемент отличался непреклонностью и стальной волей, соединенными с родовым царским обаянием, так что возможно всякое. Его встретили с почестями. А он вошел в царский дворец, сел на трон и… тут же заявил, что отныне в Чаматлане будет только один тлатоани – правитель Фартальи, которому он, Чампа, приносит кровавую клятву верности и передает все царские права. Этого приверженцы язычества не ожидали. История умалчивает, что было дальше и как это восприняли язычники. Но достоверно известно, что Клемент разбил трон, казнил оставшихся жрецов старых богов и приказал всем жителям оставить город. Место сделалось запретным. И только лет двадцать назад решением Совета его открыли для поселения. Сейчас там главным образом живут разные ученые, исследуют древности, но и простых людей хватает, всего тысяч пять населения.

– Так мало, – удивился Стефано.

– Для этих мест даже много, – усмехнулся Чампа. – Жить в Цинцичине недешево, всё привозное, разве что источник свой. Местные занимаются либо исследованиями древностей, либо резьбой по камню, тут богатые месторождения разных яшм, обсидиана и кварцев.

– А по какому вопросу позвали сюда вас? – снова спросил Стефано.

– По историческому, – Ринальдо Чампа махнул рукой. – Наш род хранит некоторые древние знания… достаточно опасные, чтобы не доверять их кому попало. Мы знаем священные жреческие письмена и древний чаматль.