Удача близнецов

– Сейчас поужинаем, и, полагаю, неплохо. Кстати, будем уезжать – купим сладостей у хозяйки, из вежливости. Заодно посмотрим, хороши ли.

Ужин и верно оказался неплох. Подали огромную стопку тонких кукурузных лепешек, каждому поставили по миске бобов с соусом из мелких помидоров и перца халапеньо, на отдельных тарелках – приготовленные на пару тамалес, начиненные смесью киноа, мелко порубленного мяса тотоле (мартиниканской гигантской курицы) и кукурузных зерен. Принесли печеные бататы, политые кукурузным маслом с перцем, и печеное на углях мясо всё той же тотоле, к которому прилагался остро-сладкий соус из маракуйи, перца и помидоров. Запивали всё это чичей, про которую хозяйка сказала (видно, специально для Стефано), что она приготовлена «по-новому», на дрожжах. На десерт ели черную сапоту. Столовых приборов не было, так что всё пришлось есть руками. Впрочем, Стефано уже привык, что ложки, ножи и вилки здесь подают только в дорогих тратториях, и научился есть чаматланские блюда так же ловко, как это делали местные. Вот и сейчас он сначала воспользовался лепешками вместо ложек, уничтожая бобы, потом съел бататы, затем мясо, макая его в соус, а потом взялся за сапоту. Разломив ее пополам, вытряхнул в миску семечки, вывернул шкурку, снимая с нее шоколадную мякоть, и даже ухитрился почти не запачкать пальцы.

После такого сытного ужина очень захотелось спать, так что паладины не стали тянуть с этим и, поблагодарив хозяев за угощение, поднялись наверх, прихватив из кухни две глиняные жаровни, полные углей. Жаровни Чампа поставил в ногах кроватей, отодвинув циновки подальше.

Ночь действительно оказалась очень холодной, Стефано замерз даже несмотря на жаровню и два шерстяных одеяла. Чампа, по всей видимости, тоже, потому что разбудил младшего товарища на рассвете и сказал:

– Идем на площадку, помашемся на мечах, погреемся.

Стефано отказываться не стал – во-первых, и правда, так можно отлично согреться, во-вторых, Ринальдо Чампа, по его мнению, был лучшим из всех мастеров боя на мечах, каких знал Стефано.

Он, конечно, проиграл, но продержался довольно долго, целых десять минут. Чампа подождал, пока тот отдышится, и спросил:

– Ошибку объяснять или сам понял?

– Понял, сеньор Ринальдо, – сказал Стефано. – Давайте еще попробуем.

Второй раз на тот же трюк Стефано не попался, зато попался на другой, еще незнакомый. Но Чампа его похвалил:

– Очень хорошо. Ты почти увернулся.

– Так ведь – «почти». А не увернулся, – вздохнул Стефано. – Вот как у вас это получается? Каждый раз вы что-нибудь новенькое используете.

– Фантазия, Стефано, – улыбнулся Ринальдо. – И опыт, конечно. Но и ты для своего возраста очень хорош. Еще до Корпуса серьезно учили, да?

– Да. Что я стану паладином, я решил еще в тринадцать, потому и учили меня боевым искусствам намного основательнее, чем моих братьев.

– Странное решение для сына такого знатного семейства, – сказал Чампа, искоса глянув на Стефано. – Насколько мне известно, в Дельпонте, как и в Плайясоль, паладинство считается уделом бастардов.

– Так я и есть бастард, просто это никогда не говорилось прямо, – вздохнул Стефано. – Грязная история. Мама вышла замуж за наследника Альтиери, мои старшие брат и сестра родились в законном браке… Потом вдруг дед… старый Альтиери, я имею в виду, влюбился в собственную невестку и начал ее домогаться. И заставил… Отец… муж матери, узнал об этом, только когда старый Альтиери умирал – на смертном одре тот в грехе сознался. И не для очищения души, а, думаю, чтобы отцу больно сделать, не любил он его, и сильно.

– То есть… достоверно неизвестно, бастард ты или нет, – прищурился Чампа. – И по крови точно не проверишь, кровь-то та же самая… Твой дед не мог быть уверен – сын ты ему или внук.

– А какая теперь разница? – пожал плечами Стефано. – Отец меня любить от того не перестал, а в паладины я сам захотел. Подумал, что так будет правильно... Покажите лучше этот трюк, как вы это делали?

Чампа показал, и Стефано попробовал сам повторить. И даже получилось.

Тут с нижнего яруса хозяйка позвала гостей на завтрак, а пока они умывались, оказалось, что и мэтресса Паола Росетти вернулась, успела к завтраку.

Мэтресса Росетти оказалась анконьянкой лет пятидесяти с небольшим, типичной для анконцев внешности – высокая, светлокожая и светловолосая, изящного сложения, притом с мускулистыми руками. Видно было, что ученая мэтресса не ленится помахать лопатой и поворочать камни на своих раскопках наравне с рабочими.

– Рада с вами познакомиться, сеньор Чампа, – сказала она, поклонившись. – Наслышана. И надеюсь, что вам и самому будет интересно глянуть на наши находки.

– Само собой, мэтресса Паола, – Чампа тоже поклонился. – Моему товарищу Стефано тоже будет любопытно посмотреть.

– Вас интересует чаматланская старина, сеньор Альтиери? – мэтресса посмотрела на Стефано с уважением. – Вы ради этого перевелись сюда?