Удача на двоих (СИ)

— А ты? — Вайзли требовательно обернулся к Тринадцатому, который явно пытался избежать этого вопроса.

— А я всё помню, — наконец-то обернулся он к Мудрости. Непривычно было видеть его открытое лицо и светлые глаза, смотрящие на тебя в упор. Очень странно. Но в то же время Мудрость всё отчётливее понимал, что Тринадцатый не может быть больным или неправильным. Скорее, он такой, какими должны стать все Нои.

— Почему ты помнишь?

— Я умер не так, как вы. Меня не убивал Неа. Не убивал Четырнадцатый. Вот и всё. И в свою память я тебя не допущу!

— А кто тебя спрашивать будет!

— Эй, это не честно!!

— Четырнадцатый может вернуться. Более того — он должен вернуться. Даже понятно, отчего Сердце нацелилась именно на него, — холодный, рассудительный голос Правосудия заставил замолкнуть едва не вцепившихся друг в друга Ноев и снова задуматься.

— В смысле? Он так важен?

О Четырнадцатом Мудрость, как и остальные Нои, почти ничего не знал. Только то, что он вообще был, и что он их предал. Но теперь, когда он знал, что была заварушка ещё и с Сердцем, то вопрос с виной Четырнадцатого оказывался довольно спорным. Мало ли что там произошло?

— Да, у Четырнадцатого есть своя роль. Важная. Он сам очень важен. Он тот, кто сможет назвать имя нового Графа.

— Зачем, если вы и без того, вроде бы, уже все знаете? — Мудрость тут же вспомнил, что именно об этом заметил Тринадцатый, когда Правосудие впервые заявился к нему.

— Это только предположения, я могу и ошибаться.

— Я рад, что ничто человеческое тебе не чуждо, — Мудрость отошёл в свой угол у окна, стараясь подальше держаться от мебели, где могли прятаться тараканы. — Но мы ещё поговорим на эту тему.

— Обязательно, — со смехом отозвался Тринадцатый, наконец-то поднимая свою маску с пола и снова пристраивая её на лице. Если кто-нибудь неожиданно пожалует в гости, то ему не стоит видеть открытого лица якобы обезличенного.

Мудрость привалился к мутному стеклу и, машинально начиная тереть его пальцем, начал возвращаться обратно к своим размышлениям. Как обычно не хватало информации и желания вообще обо всём этом думать.

Стол под Правосудием скрипнул, когда тот поднялся.

— И всё же, что мы имеем? Ученик Книжника присоединился к нашей странной компании, и, кажется, все они спрятались прямо под носом у Ордена – в белом Ковчеге. Довольно умно, учитывая, что там они могут получать информацию из Ордена, возможно, даже связываться с кем-то оттуда. И, кажется, с ними ещё и смотритель центрального отделения.

— Да, если Алма Карма там же, — кивнул Самми.

— Алма Карма же мёртв?

Самми с Трайдом выразительно переглянулись.

— Он жив. Его вернула чистая сила. И да, если уж в этом замешана его чистая сила, то, скорее всего, она или он сможет вправить Алме мозги. Посмотри, он ходил крушить Орден только один раз.

Подпольное общество Семьи Ноя действительно знало больше официального и больше самого Графа. Печально было осознавать этот факт. Кто же тогда остался на стороне Тысячелетнего и почему они не могут нормально работать? И все почти бегут подальше, вон, Тикки Микк как отправился за своим Уолкером, так и пропал. И, кажется, Графу всё равно, он только вздохнул о нём пару раз, но ничего не сделал. И во всей семье никто так точно и не определил, что за экзорцист напал и разрушил отделение Черного Ордена. А Алма считается мертвее мёртвого. О мечнике же вообще никто давно не вспоминал…

Это удручало.

Возможно, конечно, ему не всё сообщают, как потерявшему доверие. Хорошо ещё, Граф его не обезличил.

— Кроме шуток, — снова подал он голос, — а что будет, если я вас сдам? Или вы надеетесь на то, что Граф не поверит в отступничество Правосудия?

— Даже если он и поверит в него, пусть проверяет, сколько хочет. В отличие от вас двоих, я не отступник, я был таким всегда, — таинственно улыбнулся Трайд. И снова вышла какая-то полуулыбка. Или улыбка инвалид.

Ну не умел Правосудие нормально улыбаться!

— И значит, сейчас у нас в Ковчеге вся компания… А ещё, если сведения Кросса верны, то Уолкер — Агерту. Это тоже интересно…

Мудрости оставалось только снова обидеться, потому что вновь речь потекла в неизвестное для него русло. Правда, по тому, как раздражённо цыкнул Тринадцатый, ему тоже что-то в этом не нравилось.

— Прямо целый дом собрали, — продолжал Трайд. — Не удивительно, что все слетаются на него, как мухи на мёд.

— Мухи не только на мёд слетаются, — глухо отметил Тринадцатый.

— Альтернативой мёду в данном случаи становится Сердце, — отозвался его брат. — К тому же от её делишек, как и от неё самой, сейчас подозрительно воняет откровенным дерьмом. Чего стоит только её способ получения силы. Она пытала людей кошмарами.

— И что? — решил уточнить Мудрость, услышав странные нотки в голосе Правосудия.

— Утопия пытает кошмаром. Странно даже звучит, ты не находишь?

— Утопия?

— Да. Её имя на старом языке означало утопия. Ну, или что-то похожее, точный аналог подобрать не просто. Хотя сейчас Утопия подходит к ней очень хорошо.

— А что значило имя Агерту? — решил уточнить Тринадцатый.

— Что-то вроде единства.