Удар иглы

— Вы умеете заговаривать зубы. А мне хочется снова стать простым и наивным вором и не знать ничего обо всём этом.

— Незнание делает человека бессильным.

— Но зато ни к чему не обязывает. Где он, ваш Робгур, чтоб его черти разодрали? Пускай покажется, и мы посмотрим, чьи руки сильнее и чей клинок острее?

— Ему не нужны руки и клинок. И если бы он мог предстать перед нами, он бы давно предстал. И тогда нам не позавидовал бы любой преступник, приговорённый к пыткам и мучительной казни…

Стекло разлетелось, и в комнату ворвался сгусток тьмы. Свеча дрогнула, но не погасла. Тьма оказалась чёрной птицей — то ли вороном, то ли ещё кем-то. Она уселась на стол, её глаза сверкнули, и лучи невидимого (да, могу поклясться, что так оно и есть!) света пронзили нас насквозь, превращая всё, что внутри нас, в безжизненные глыбы.

— О, Санта-Мария!

Генри схватил лежавшую на столе шпагу и изо всей силы рубанул по птице. Клинок звякнул и сломался, А птица стала раскалываться, как хрупкий камень. Куски его осыпались на стол. Потом они превратились в лужицы ртути и исчезли вовсе. О гостье напоминало лишь разбитое окно.

— Уф-ф-ф! — Генри провёл рукавом по вспотевшему лбу. — Вроде бы эта тварь издохла.

— Да? — приподнял бровь Адепт. — Это Хранитель пришёл на твой зов.

— Чтоб ему подавиться сушёной лягушкой!

— Теперь недолго осталось ждать решающего испытания.

* * *

Рано утром, когда землю пухом укрывает холодный туман, мы были в сёдлах.

Постепенно туман рассеялся. День выдался солнечный и приятный, он не настраивал на мысли о плохом. Разумеется, мы могли думать о грядущем событии или отгонять эти мысли от себя, однако это ровным счётом ничего не меняло. Мы знали, что вскоре нас ждут серьёзные дела.

Узкая дорога петляла меж скал и гор, на склонах паслись маленькие, хорошо приспособившиеся для такой жизни коровы, их охраняли пастухи с огромными псами, способными задавить любого волка. На Вселенной вокруг нас лежал отпечаток вечного спокойствия и незыблемости, на нас же — печать вечной борьбы. И она тараном проломила безмятежность этого солнечного дня, разбила их цокотом копыт, отчаянными воплями и щёлканьем ружейных выстрелов…

Они выскочили из приткнувшегося у подножия холмов леса — группа из восьми всадников — и с гиканьем бросились за нами. В их серьёзных намерениях вряд ли стоило сомневаться.

— Вперёд! — крикнул я.

У нас были отличные лошади, приобретённые за хорошие деньги. Они не раз уносили нас от опасности. Вот и сейчас разрыв между нами и нападавшими стал увеличиваться. Засвистели пули, но рассчитывать попасть на скаку из ружья или пистолета, да ещё со значительного расстояния, — это значит надеяться не на свою меткость, а на редчайший случай, который обычно имеет обыкновение подводить.

— Засада! — крикнул я в отчаянии. Впереди дорогу преградили ещё несколько всадников.

— Попались, — сказал Адепт, осаживая лошадь.

Пятнадцать человек против трёх — дела наши были совсем плохи. Сдаться на милость победителей? По физиономиям головорезов не было заметно, что они способны хоть на какую-нибудь милость.

— Сдаёмся? — всё-таки спросил я.

— Нет! Ни в коем случае! — крикнул Адепт, выхватывая пистолет и выстрелом сбивая с лошади одного из нападавших.

Всё! Теперь надеяться на снисхождение нам не приходилось. Теперь драка до смерти. И на каждого из нас — до пяти противников.

Затрещали выстрелы. Глупее разбойники ничего не могли придумать. Они мчались друг на друга, в середине стояли мы. В нас они не попали, зато убили одного из своих. Я удачным выстрелом сшиб ещё одного.

Нам пока везло. Теперь против нас оставалось всего двенадцать человек…

Закипела рукопашная схватка. Скрестились шпаги. Заржали лошади. Послышались ругань и стоны. Всё закружилось в адской карусели…

Если бы они действовали согласованно, то быстро бы разделались с нами. Но у них это не получалось. Дорога была узкая, с одной стороны — скалы, с другой — обрыв, не разгуляешься. Я видел морду гнедой кобылы перед собой, потом оскаленный, окровавленный рот человека, ощутил привычную упругость тела, в которое входит лезвие моей шпаги.

Лошадь с разбойником сорвалась в пропасть. Мой конь в испуге шарахнулся в сторону и сшиб ещё одного коня вместе с всадником. В это время я пропустил удар плашмя по плечу и с трудом удержался в седле. Моя лошадь отпрянула в сторону, и там, где я только что был, воздух прорезала пуля. Тут мне чуть не пришёл конец, поскольку я на миг остолбенел и едва не пропустил смертельный выпад. Я понял, почему Адепт был против сдачи в плен. Размахивая шпагой, ко мне мчался высокий всадник в роскошной шляпе и синем плаще.

Всё! Судьба настигла нас. Мы встретились с капитаном Аррано Бернандесом!

Из его рта шла пена. Он рвался ко мне, сбив на землю своего же сообщника, не вовремя преградившего ему путь.