Удав и гадюка

Спустя неделю Юлиана, грязного и пропитанного зловониями барака, вытащили из сарая, схватили под мышки и понесли в дом. Была почти полночь. Все в той же гостиной, что служила центром особняка, сидел, раскинувшись на бархатном алом диване, Илла Ралмантон. Низенький лекарь круговыми движениями обтирал вонючими мазями руку и плечи Советника, приспустив платье. Юлиан увидел чахлое тело с выпирающими ребрами и ключицей, тонкая кожа которого пестрела черными язвами. Пахло знакомым златовиком. В установленном на треножнике блюдце дымились странные свернутые шарики светло-оранжевого цвета, о которых Юлиан ничего не знал, хотя и прочел достаточно книг по целительству.

Помимо Иллы с Юлианом, двух телохранителей в легких тканевых костюмах и лекаря, в противоположном углу комнатушки на табуретах около шкафа суетливо восседали еще двое: дородный пожилой мужчина с пышной бородой и тощий бледный вампир. Стало быть, семейные маг и веномансер.

Стража швырнула Юлиана в угол, и тот стал терпеливо ждать, когда закончатся процедуры. Вероятно, Илла Ралмантон только-только вернулся из дворца, ибо пахло от него букетом духов, от горьких древесных до приторно-сладких цветочных. Лекарь долго и монотонно растирал мертвое тело. Шаперон, размотанный, лежал на диване рядом с Иллой, и Юлиану открылась голова, неравномерно укрытая черными волосами, будто пучками. Похоже, у Иллы сильно сыпались волосы.

Наконец, спустя час, лечебные процедуры были окончены, а накормленное мазями и заклинаниями тело Иллы лежало в черном халате на диване и отдыхало.

— Две недели назад ты должен был висеть рядом с Вицеллием, — сказал негромко в потолок Илла, и Юлиан, прижимая к груди культю, прислушался. — Но я тебя выкупил — и теперь ты принадлежишь мне. У тебя есть четыре пути.

Советник закашлялся от разогревающих мазей, немного полежал, успокоившись, и продолжил.

— Итак, кхм… Четыре пути. Первый — ты верно служишь мне, забыв про свою прошлую жизнь, и получаешь в необходимом для комфортной жизни достатке кровь, одежду, кров и иногда женщин. Второй — ты пытаешься сбежать после того, как немного освоишься. Тебе не ведомо, что за магия заключена в этих стенах, но я уверяю, что ты будешь пойман еще во внутреннем граде, даже несмотря на невосприимчивость к магии. При первой же попытке побега ты незамедлительно отправишься к Абесибо, который очень жаждет заполучить тебя.

Илла Ралмантон вновь прочистил горло.

— Третий вариант. Ты, чтобы убежать, либо из мести, убиваешь меня. Я — калека, и у тебя есть шанс нанести смертельный удар, если уличишь удобный момент. Тогда тебя найдут еще быстрее, ибо о смерти моей узнают, как только мое сердце остановится. И я распорядился, чтобы судьба твоя была столь незавидна, что ты будешь молить о смерти на протяжении десятилетий. Выбрав же четвертый путь, ты не принимаешь свою судьбу в служении мне, твоему спасителю, и сразу же едешь к Абесибо.

Илла повернул свое бледное лицо к Юлиану.

— Какой путь ты выбираешь, раб?

Узник был безмолвен и старался не выказывать волнения на своем изможденном лице, но опытный взгляд царедворца различил эти попытки.

— Я хочу жить, поэтому буду служить, — мрачно произнес северянин.

— Значит, твой выбор сократился до трех троп, — ответил Илла, затем холодно посмотрел на мага. — Габелий, освободи раба от оков и надень браслет с именным ободом.

Пышнобородый чародей, со свисающим носом-картошкой на рыхлом лице, подошел к рабу. Тот тихонько сидел в углу, до ужаса грязный. Маг посмотрел на въевшиеся оковы, нахмурился и заставил их тихо упасть, повиснув ненадолго в воздухе, чтобы не повредить мраморный пол. Из расписной деревянной шкатулки извлекли браслет: простой, будто серебряный, круглый и тоненький. После заклинания он чуть распух, обхватил запястье целой руки Юлиана и сильно сжался. Потом уменьшился еще раз, да так, что рабу пришлось приложить все усилия, чтобы не закричать от растекающейся до самого плеча тупой боли. Это продолжалось, пока браслет будто не врос в руку. В довесок к этому вокруг шеи раба маг защелкнул кожаный ошейник с выбитым именем Иллы Ралмантона.

— Ты не восприимчив к магии, раб, но браслет, который ни ты, ни твоя подруга не сможете снять, не отрезав руку, будет действовать как рабское клеймо. И оно позволит найти тебя в любом месте. Даже на дальнем Севере или Юге, — сказал Илла. — А у меня хватит власти, чтобы искать тебя. Как и у тех, кто заменит меня в случае смерти от твоих рук.

У раба внутри все оборвалось, и Юлиану даже показалось, будто браслет этот сжался не вокруг запястья, а обвил душной змеей горло.

— Отведите его в жилой барак. Пусть Туй с него глаз не спускает.

Юлиан понуро поплелся за стражей к заднему холлу, через проходные комнаты, а оттуда во двор. Почти в углу задворок, огороженных высоченной стеной, стояли каменные домики, простые, но аккуратные. Они спрятались за дрожащими под проливным дождем апельсиновыми деревьями, круглыми клумбами и сетью виляющих по саду тропинок. А вдалеке, над всем этим, высился дворец, сверкающий магическими огнями даже сквозь плотную завесу ливня.