Удав и гадюка

Снова качание головой, уже более уверенное. В глазах Иллы Ралмантона зажглась мысль, и он, кажется, нашел ответ на собственный вопрос.

— Кельпи… Твоя душа стремится увидеть ее, да? Ты хочешь к реке, чтобы обрести свободу вместе с ней, сплестись в объятьях и утолить терзающий тебя голод одиночества? Ты даже готов потерять руку, лишь бы не ждать невыносимые для тебя десятилетия разлуки.

На этот раз Юлиан невольно вздрогнул, слишком сильно кольнуло тоской его сердце. Внимательный Консул увидел, как расплылась в глазах северянина тягучая печаль, и лицо Юлиана ненадолго потеряло маску холода и ожило в порыве воспоминаний.

— Вот оно значит как…

В комнате ненадолго воцарилась тишина — Советник чесал укрытый редкой щетиной подбородок, размышляя. Наконец, он снисходительно произнес.

— Завтра Латхус отведет тебя к озеру в старых пещерах, — увидев, как резко вскинул голову раб, Илла удовлетворительно кивнул и объяснил. — После войны в 3 веке юронзии ушли на Юг, оставив пещеры. Позже над пещерами выстроили сначала Элейскую крепость, потом и нынешний дворец. Там, внизу, некогда располагался их храм, ныне заброшенный и закрытый. У озера не будет ни лишних свидетелей, ни Абесибо.

В душе вампира зародилась надежда, и он обратил жадно-пытливый взор к Советнику. Это устроило Иллу, и после небольшой задержки Консул продолжил.

— Латхус сможет сопровождать тебя туда во время моих долгих переговоров. Также я дам тебе ежемесячное жалованье и возможность передвигаться по Мастеровому городу, но пока под охраной.

Юлиан вздохнул — его пытались купить. Старик понял, что кандалами и угрозами узника не удержать, и решил взять золотом и подачками. Тем не менее, в душе раба зародилась надежда, что, во-первых, он увидит Вериатель и Мафейку, а во-вторых, станет на шаг ближе к побегу.

— Я благодарен Вам, достопочтенный. Спасибо.

— Подлей еще крови, — старик дождался, пока его бокал не наполнится уже подостывшей кровью, и жадно припал сухими губами. Затем сказал хранящему молчание невольнику. — Запомни, раб, пока ты рядом со мной, никто не посмеет тебя тронуть. Мой статус — твоя защита. Если ты отдалишься — тебя выкрадут, — Илла задумался. — За те суммы, которые называет Абесибо, можно нанять опытных наемников, что будут следовать за тобой в тени день и ночь, выжидая удобного случая. Стоит тебе решить, что ты меня обхитрил — и ты, в обход меня, сам себя доставишь в руки Архимагу. Он питает безумную любовь к своему зверинцу и постоянно его пополняет.

— Зверинцу?

— Да. Абесибо Наур — очень опытный демонолог, и в подвалах под замком, под Ученым Приютом, он держит более двух десятков редких существ, среди которых есть и один самец кельпи. Запомни, как только ты попадешь к нему, то считай, что твоя демоница тоже сядет под замок около блюдца с водой, которого будет достаточно, чтобы она стала безобидна, как ягненок, но не погибла.

— Я не собираюсь сбегать, я понимаю, что Архимаг очень настойчив. И опасен. И моя связь с Вериатель его очень заинтересовала. Я все это понимаю, достопочтенный, и у меня нет никакого желания сменить свой матрац в комнате ваших слуг на матрац в клетке… и иглы.

Впервые за год своего пребывания в особняке Юлиан заметил беспокойство в глазах царедворца. Но Илла быстро с ним справился, вновь надел уверенную маску и продолжил с нахмуренными бровями и складкой, что пересекла его высокий лоб.

— Ты снова пытаешься меня обмануть, твердя, как истину, одно и тоже. Не тешь себя мыслями, что ты — самый хитрый в Элегиаре, и у тебя выйдет и мне заморочить мозги, и уйти от Абесибо. По молодости я тоже был таким же. И за то, что я не знал свое место, жизнь меня жестоко наказала. Когда эта шлюха разорвала помолвку и ушла к Вицеллию, я должен был выкинуть эту безмозглую и жадную до золота женщину из головы. Однако, мое упрямство, глупость и уверенность, что я смогу вернуть ее, сделали меня трупом на всю оставшуюся жизнь.

— Расскажите, пожалуйста, что же случилось тогда, тридцать один год назад? — поднял глаза Юлиан.

— Нечего рассказывать, — злобно заскрежетал старик, и глаза его, подернутые дымкой воспоминаний, вспыхнули гневом. — Я был трижды дураком, за что и поплатился! Я допустил это все. Я, вместо того, чтобы забрать тебя и отдать эту шлюху, это мерзкое алчное создание на растерзание толпе, вывел ее и отпустил. И я, зная, что Вицеллий некоторое время ходил по дворцу, пока его искали, не заставил веномансера проверить свои покои.

— Белую Розу невозможно распознать, если не имел с ней дела раньше, — осторожно заметил северянин. — Слишком тонкий запах.

— То есть, ты хочешь сказать, что я всего лишь дважды дурак?

— Нет, что вы… Нет… Я лишь заметил, что вы при всем желании, достопочтенный, не смогли бы понять, что Вицеллий подсыпал туда яд.