Удав и гадюка

Авариэль погладил мальчика по голове, приласкал его упругие кудри, а тот воздел на него глаза. Как мужчина Авариэль Артисимо был весьма красив. Он носил на лице выражение благодетельности, а сердечный взгляд его медово-карих глаз никогда не становился грубым, поэтому в нем, улыбчивом, поначалу чувствовались тепло и забота. И Халлик сделал к нему шаг, встав под усеянную кольцами руку.

– Боюсь, твой статус, почтенный Артисимо, – вдруг возразил граф, и на его лице на миг промелькнула острая неприязнь, – слишком высок, чтобы тебе прислуживал какой-то неграмотный мальчишка с Севера…

От этих слов Халлик вздрогнул. А ведь мысленно он уже приготовился служить представительному плению с лицом мягким и добрым. После всего пережитого ему это казалось спасением!

– Дядь… ой, господин… А я умею читать и писать! – с тревогой заявил мальчик. – Мой отец с четырех лет нанимал учителя. Он обучал меня аельскому языку!

В подтверждение своих слов сын купца, который чувствовал настоятельную потребность оказаться у милостивого Авариэля, прочистил горло и весьма криво, с акцентом пропел стих на аельском языке:

Ровах хладный в сон всех клонит,

А Холонна камнем вторит,

Сноул сильно дует в дверь –

Достань флейту от утерь!

Дуй и пой, придет Авинна!

Осте вспучит вод пучины,

Звонко тряхнет златом Валгос.

Е’тан! После яда лжи не сталось.

С Серой жмем поля в изморе,

Чтоб обняться с Густой вскоре.

Клек! Кричит орел в полете,

Дюжа ты не трожь в дремоте.

В пуще правит Миросет,

Вот уж меркнет мира свет.

Помолися Леаноре!

Быть без сына – это горе.

По губам Авариэля пробежала улыбка. Он еще раз погладил Халлика по волосам, потом спустился пальцами к шее и нежно потрепал его за холкой.

– Ох, до чего же талантливое дитя! Просто чудо! – Фамьела слащаво и натужно улыбалась, силясь пустить слезу. – Воистину, ваше сиятельство, нигде мальчику не будет так хорошо, как у нашего прекрасного молодого пления Авариэля Артисимо. Его достоинства и заслуги неоспоримы!

Халлик покраснел от смущения. Теперь его точно возьмут к господину Артисимо! Но граф подошел к нему, взял за руку и отвел чуть дальше. Ничего не понимая, мальчик попытался вытащить пальцы, но Юлиан не позволил, лишь сжал их крепче.

– Если что, наш милостивый господин, приют у храма тоже будет рад одарить это чудное дитя заботой и лаской. Он окажется среди матерей и братьев с сестрами, – певуче добавила Фамьела, хитро прищурившись.

– Не думаю, что это хорошая идея, – качнул головой граф, вспоминая попрошаек из приюта, которые пытались срезать у него кошель.

– Кхм. Господин Лилле Адан, – скромно вмешался Кавиан.

– Да, Кавиан? – повернулся к нему граф.

– Я могу взять мальчика к себе. У меня, как вы знаете, нет ни сыновей, ни дочерей по воле дюжей. Халлик может стать моим помощником. Я не обижу его!

Пусть это все и было сказано управителем смиренно, однако его басовитый рев прокатился по всей пристани – как показалось Халлику, отдаваясь эхом даже в далеких горах. Мальчик мелко задрожал, затрясся и посмотрел с мольбой на ласкового Авариэля, пытаясь вырвать руку из цепких графских пальцев, однако его уже вели к толстому управителю.

– Почтенный Авариэль, думаю, ты не откажешь управителю в его просьбе, – как можно более вежливо произнес Юлиан.

– Вам решать, господин. Я бы дал мальчику все.

– Верю и нисколько не сомневаюсь в твоей благодетельности, однако, возможно, стоит дать шанс тому, кто его лишен, ибо у Кавиана и правда нет детей.

С маской ужаса, перекосившей личико, Халлик, сын Намора Белозуба, взирал на высокого и грузного Кавиана. Кавиан был похож на медведя, кабана и левиафана, вместе взятых, а нелепость его одеяния была очевидной даже для незнакомого с южными обычаями мальчика. На фоне аристократичного, мягкого и интеллигентного Авариэля Артисимо, чье имя звучало подобно песне, он казался неотесанным, звероподобным и отвратительно толстым. Однако Халлик не мог воспротивиться воле своего спасителя и, уронив голову на грудь от невольных всхлипываний, встал рядом. Огромная ручища управителя с удивительной нежностью взяла детскую ручку в свою.

– Я распоряжусь о ежемесячных пособиях, – Юлиан, незаметно для стоящих вокруг плениев, облегченно выдохнул.

– Не стоит, господин! Деньги есть! – проревел басовито Кавиан, и его широкое лицо озарила улыбка.

– Я настаиваю.

– Не могу вам отказать. Спасибо. Я вам еще нужен?

– На сегодня ты свободен.

– Благодарю, господин. Пойдем, Халлик! – портовый управитель излишне громко обратился к мальчику, и тот подскочил от страха.