Удержи меня, если сможешь

Соня переезжает жить ко мне. Я счастлив, как никогда раньше. Засыпать с ней, просыпаться, пить вместе утренний кофе, чистить зубы вдвоем напротив умывальника… Обычные вещи кажутся такими значимыми, важными. Мы вместе готовим ужин, вместе его едим, а затем ложимся на кровать и вместе смотрим фильм.

Я даже забыл, что сегодня пятница. Вот ни разу не вспомнил о друзьях и когда на тумбочке завибрировал мобильник, я не сразу ответил на звонок.

Звонит Толян. Настойчиво!

— Кир, да ответь ты уже. Он же не угомонится, — просит меня Соня, и я сдаюсь.

Нажимаю на зеленую трубку, телефон прикладываю к уху.

— Алло, — произношу ленивым голосом.

— Кир, — взволнованно, — у тебя деньги есть?

Закатываю глаза. Друг обо мне вспомнил, когда понадобились деньги. Ну, надо же.

— Так есть или нет?

— Допустим, есть. Что случилось, Толь?

— Можешь привезти в третью городскую больницу? Только Соне ничего не говори.

— В смысле? — приподнимаюсь. Соня наблюдает за моими действиями, вопросительно выгибает бровь, и я пожимаю плечами, мол, ничего пока непонятно.

— Анька…

— Что случилось?

— В больнице. В реанимации. Деньги нужны. Очень.

— Приеду. Жди.

Я слишком быстро двигаюсь. Все делаю на автомате. Открываю шкаф, достаю металлическую коробку из-под чая, отсчитываю купюры крупным номиналом. Доллары тоже беру. Толик не сказал, сколько нужно, но если Аня в реанимации, то понадобится много, наверное.

— Кир, что происходит? — Соня становится напротив меня, в глаза заглядывает.

«Только Соне ничего не говори» — крутится в голове.

Как не говорить, а? Они же лучшие подруги, а Толик, типа, мой лучший друг. Засада!

— Мартышка, ложись спать. Я буду поздно.

— Конечно, — ухмыляется. — Позвонил Мудилович и ты бегом на коня. Шашку дать?

Я не понимаю ее сарказма, да и пофиг. Потом будем разбираться.

Уже в коридоре. Я, опустившись на корточки, завязываю шнурки.

— Орлов, если ты сейчас уйдешь, то я тут же соберу свои вещи и съеду.

Поднимаю голову. Смотрю на нее, не веря своим ушам.

— Что происходит, Сонь? Ты ставишь мне ультиматум.

— Ставлю. Выбирай. Или твой друг или я!

— Ты хорошо подумала?

— А ты, Орлов, думаешь, что творишь?

Медленно выдыхаю. Да пошел лесом Мудилович, как говорит Соня. Я не хочу ссориться из-за этой фигни. Она же все равно узнает о своей подруге — вопрос времени.

— Ладно. Пять минут на сборы. Поедешь со мной, — произношу после всего.

Глава 38. Без китайского предупреждения

— Кир, объясни, что случилось? Куда мы едем?

Кирилл молчит. Сильнее сжимает пальцами руль и увеличивает скорость автомобиля, вдавив педаль газа в пол. Рывок и машина резко рвется вперед. Прижимаюсь спиной к сиденью, медленно поворачиваю голову влево. Орлов напряжен, нервничает и мне это не кажется.

— В больницу, — сухо отвечает.

— К кому?

Он снова замолкает, а я же с ума схожу, теряясь в догадках. Звонил Мудилович, значит, просил не для себя, наверное. Ах, лучше бы для себя… Нельзя так говорить, но он заслужил много чего плохого. А подруга… Нет. Здесь даже думать боюсь.

— Орлов, хватит играть в молчанку. Ты сейчас же мне скажешь, почему мы едем в больницу.

Кир берет меня за руку, перекрещивает наши пальцы в замок. Вздыхает.

— Твоя подруга. Она в больнице.

— Анька, — шепчу губами, а в уголках глаз начинают собираться первые слезы. Внутри все переворачивается. — Что с ней?

— Не знаю. Толик попросил привезти деньги.

Выхватываю свою руку. Ну, нет, так не пойдет. Тянусь к телефону. Быстро набираю номер подруги, но в трубке только томительные гудки. По спине ползет мороз от осознания, что все неспроста.

— Зачем твоему другу понадобились деньги? — мой голос странно хрипит, а руки трясутся, как у алкоголички. — Что-то с ребенком?

— Я не знаю, Сонь. Честно.

Отворачиваюсь к окну. Перед глазами стелется пелена. В голове стучит набатом. Если этот Мудилович причинил моей подруге вред, то я прибью этого убогого. Прихлопну, как муху! Пусть не думает, что ему все легко сойдет с рук.

Через двадцать минут наша машина останавливается напротив ворот городской больницы. Я с трудом дожидаюсь, пока Орлов сделает полную остановку и заглушит мотор. Выбегаю на улицу. Ноги сами несутся.

— Сонь, — за руку тянет Кирилл, и я едва не падаю. — Подожди.

Поворачивает меня к себе лицом. Заглядывает в мои глаза, как бы умоляя.

— Только не кипятись.

— Не кипятиться? Да я твоего дружбана на кол посажу, а лучше поджарю на костре, нанизав на шампур, вместо шашлыка, — топаю ногой, отталкиваю от себя Кирилла. — Пусти.

— Так, — обнимает крепче, не позволяет выпорхнуть в свободный полет. — Ты ничего не будешь делать.

— А вот и буду, — через зубы. — Пусти меня, Орлов, иначе крайним останешься ты.

— Ладно.

Он действительно отпускает, и я уже на всех парусах мчусь к зданию больницы, как запоздало вспоминаю, что не знаю, куда идти.

Оборачиваюсь.

— Нам в реанимацию, — произносит Орлов, и я медленно теряю почву под ногами. Кирилл подхватывает меня, обняв за талию. — Держи себя в руках, я тебя умоляю.

— Лучше друга своего держи. Подальше от меня и моей подруги.