Удивительная история секса. Взгляд сквозь века на одну из самых табуированных тем человечества

«Король, ощутив отвратительный запах, изобилующий в указанном городе сильнее, чем в любом другом городе королевства, от помета, навоза и другой грязи, коей завалены улицы и переулки, и желая обеспечить защиту здоровья жителей и тех, кто приедет на собрание парламента, приказывает им очистить все улицы и переулки города от этой грязи».

Да, средневековый мир действительно был не таким стерильным, как наш, но не следует думать, что люди не замечали дурных запахов. Разумеется, они росли в окружении такого, от чего у нас эмаль сошла бы с зубов, но дурных запахов они все же боялись. Средневековая медицина полагала, что болезни распространяются через зловонный воздух, через «миазмы». Сторонники теории миазмов были правы в том, что источники дурных запахов часто представляют собой угрозу для здоровья, но в то же время полагали, что приятные запахи могут, напротив, излечить или отпугнуть болезнь. То есть люди в Средние века были так же чувствительны к дурным запахам, как мы сегодня.

В «Кентерберийских рассказах», написанных в XIV веке, Чосер дает нам очень сочные портреты персонажей, и запах является основным показателем морального состояния паломника. Как многие средневековые авторы, Чосер связывает физическое уродство с уродством духовным, поэтому смело пользуется дурными запахами, чтобы подчеркнуть эту идею. Морально развращенный Пристав дышит луком, чесноком и луком-пореем; повар Чосера, ленивый и вороватый, тоже отличается зловонным дыханием, а на теле его — гноящиеся язвы. Незадачливый щеголь, предшественник метросексуалов, Абсолон, щедро надушен, его мутит от пуканья окружающих, он жует кардамон и лакрицу, чтобы дыхание было свежим. Сегодня Абсолон наверняка пользовался бы гелями Lynx Africa, потому что приятный запах был показателем высокого социального статуса. В «Смерти Артура» (1485) Мэлори мы читаем, что леди Линетт сурово приказывает бедному сэру Гарету «держаться против ветра», потому что от него пахнет кухней и «непристойной одеждой». Но замечать запахи туалета или рыбацкой лодки — это одно, а сделать что-то с такими запахами — совсем другое. Чтобы избавиться от дурных запахов, нужно мыться, хотя бы в реке, а еще лучше — в специальных банях. Кроме того, нужны специальные моющие средства.

Римляне славились своими роскошными банями, которые они строили по всей империи, заодно создавая специальную инфраструктуру. Публичные бани пользовались популярностью в Европе и после падения Римской империи (ок. 476 г. н. э.). Но христианская Церковь быстро вытащила затычку из коммунальной ванны. Христианская вера подавляла сексуальную свободу, так что неудивительно, что отношение к публичным баням резко изменилось, ведь в публичной бане люди находились обнаженными. Кроме того, считалось, что жар воспламеняет похоть. Различные богословы, в том числе — святой Иероним (ок. 340–420), так резко выступали против секса, что в их глазах даже сам понтифик по своему поведению был близок к членам группы Guns N’Roses. Иероним считал высшим нравственным состоянием девственность и советовал женщинам (в особенности) «сознательную нищету» для того, чтобы «испортить свою природную красоту».

Эротическая фреска, Меммо ди Филиппуччо, ок. 1300

Многие монахи, отшельники и святые считали мытье тела признаком тщеславия и сексуальной распущенности; грязь же была синонимом благочестия и смирения. Первые христианские воины ставили чистоту духовную выше чистоты физической и даже считали эти понятия противоположными. Чтобы возвыситься до небес, нужно было вонять в прямом смысле слова. Святой Годрик (ок. 1065–1170) прошел из Англии до Иерусалима, ни разу не вымыв тела и не сменив одежды. Монахам-бенедиктинцам позволялось мыться лишь три раза в год — на Рождество, Пасху и Троицу. Архиепископ Кентерберийский Ланфранк (1005–1089) дал монахам очень четкие инструкции относительно мытья. Они должны были собираться в клуатре, откуда настоятель по одному отправлял их в баню. Мыться следовало в одиночку и в полном молчании. «Когда он достаточно вымылся, то не должен оставаться ради наслаждения, но должен подняться, одеться и вернуться в клуатр». Конечно, тот факт, что благочестивый отряд убежденных уклонистов от воды и мыла презирал бани, еще не означал, что все остальные думали так же. Но каким бы ни был средневековый порядок мытья, к IX веку римские бани и вся их инфраструктура в христианском мире окончательно разрушились.