Удивительная история секса. Взгляд сквозь века на одну из самых табуированных тем человечества

Уолтер Хемингбургский рассказывает историю короля Джона, который думал, что соблазняет замужнюю знатную даму, но вместо этого его отправили к «ужасной шлюхе и прачке». В поэме XVII века «Корабль дураков» мы находим такие слова:

Будь моей лавандой-прачкой,
Мой, стирай мое белье,
И кровати наши вместе
Будут стоять без всякого спроса.

Сегодня лаванда считается запахом консервативным и даже старомодным. Как забавно думать, что пожилые дамы и ароматерапевты всего мира пахнут, как средневековые шлюхи!

Но веселье продлилось недолго. В XVI веке публичные бани в Европе стали исчезать. Врачи вернулись к мнению, что купание ослабляет тело, а очищение кожи делает человека уязвимым для инфекций. Периодические вспышки чумы и появление в XV веке сифилиса окончательно положили конец публичным баням. Люди стали остерегаться мыться, предпочитая вместо этого стирать свою одежду. Особой популярностью пользовался лен, который хорошо впитывал пот. То есть, чтобы быть чистым, достаточно было переодеться. Подобный метод «мытья» стал настолько популярным, что французские особняки строились вовсе без ванных комнат. Мытье вернулось в моду лишь в XVIII веке, когда стали появляться первые курорты.

В «Священном Граале» (1975) Монти Пайтона короля Артура можно узнать безошибочно — «на нем нет никакого дерьма». В 2004 году Пайтон Терри Джонс опубликовал «Средневековые жизнеописания». В этой книге он пытался освободить Средние века от несправедливых представлений — например, что все вокруг пахло дерьмом. Люди Средневековья не жили в канавах, не питались сучками и не принимали ванн в выгребных ямах. От них пахло довольно приятно, уж точно лучше, чем от людей эпохи Ренессанса, считавших, что от купания можно заболеть. Средневековые любовники ценили чистые тела, чистое дыхание, регулярно мылись и пользовались ароматическими веществами. Им были знакомы возбуждающие свойства разных запахов, масел и растений. Они с удовольствием ходили в публичные бани и строили для них необходимую инфраструктуру. Секс был неотъемлемой частью культуры публичных бань: в худшем случае, его терпели, в лучшем — наслаждались в полной мере. Средние века — период более неряшливый, чем наше время, но люди тогда стремились к чистоте в меру сил, и шлюхи того времени благоухали лавандой.

Сегодня с волосами, завтра — без История лобковых волос

Одно из лучших (и самых страшных) качеств Twitter — это мгновенная обратная связь. Я размещала множество исторических фактов и материалов, из-за которых в социальной сети немедленно возникали ожесточенные споры. Но ни одна тема не возбуждала пользователей так сильно, как лобковые волосы. Стоило мне разместить изображение женщины с пышным «кустом» (1600), как тут же вспыхнула дискуссия. Интересно, что ни разу речь не заходила о мужских лобковых волосах, но женские «усики» (1942) непременно же кого-то раздражали. Чаще всего противники апеллировали к чистоте. Обилие волос на лобке называли «грязным и негигиеничным» состоянием.

Реакция пользователей Twitter на фотографию XIX века, где изображена женщина с лобковыми волосами

Викторианская дама демонстрирует пышную лобковую шевелюру

Давайте кое-что проясним: я не собираюсь призывать вас отращивать пышный куст между ног, но и не призываю избавиться от последнего волоса на лобке. Вы сами решаете, что делать с собственным телом: можете истребить всю растительность с помощью горячего воска и украсить лысый лобок макаронами и блестками, а можете сделать дреды, и пусть висят вдоль ног. Это ваши волосы, и я полностью поддерживаю вас: можете делать с ними что захотите. Но задумайтесь: когда наши собственные волосы стали нам чужды? Как мы пришли к выводу о том, что лобковые волосы «отвратительны» или «грязны»? Именно из-за этого возникают споры: кто-то в ужасе отшатывается при виде женщины, лобковыми волосами которой можно вытереть ноги, и обязательно сообщает об этом в Интернете. Высказаться — это одно дело, но подобные «высказывания» обычно выходят за рамки личных предпочтений и переходят в выражение откровенного отвращения к перспективе общения с дамским «садом» (1966).