Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

– Наверное, лучше не надо… – сказал мальчик, но мудрая Акка сразу поняла, как ему хочется попасть домой. Мало того, поняла, почему он сомневается.

– Белый останется у нас, так что опасаться нечего, – сказала она. – А ты, как мне кажется, должен узнать, как обстоят дела дома. Может, ты, даже заколдованный, сможешь им чем-то помочь.

– Ты права, матушка Акка! Как же я сам не подумал!

Мальчугана словно подменили. Заблестели глаза, он вскочил и начал в нетерпении прохаживаться взад-вперед.

А через несколько минут Акка с Кебнекайсе уже несла его домой. Оказывается, они были совсем близко – через несколько минут предводительница стаи села за окружавшей хутор каменной оградой. Села, поправила неверно сложившееся крыло и посмотрела в сторону, будто все происходящее совсем ее не касается.

Здесь ничего не изменилось, подумал мальчик и быстро вскарабкался на ограду – осмотреться.

– Удивительно… Как будто и дня не прошло с тех пор, как я сидел тут и смотрел, как пролетает твоя стая.

– А у отца твоего ружье есть, Тумметот? – внезапно спросила Акка с Кебнекайсе.

– Есть, а как же!

– Тогда мне не стоит стоять здесь и дожидаться… не столько тебя, сколько заряда дроби. Я улетаю. Встретимся завтра рано утром на мысе Смюгехук. Это, чтоб ты знал, самая южная точка в стране Швеция.

– Нет! – Мальчик спрыгнул с ограды и подбежал к гусыне. – Подожди, матушка Акка!

Он даже не знал почему, но внезапно ему представилось, что с гусями что-то обязательно случится – или случится с ним самим – и они никогда больше не увидятся.

– Ты же видишь, как мне тошно, что я не могу снова стать человеком. Но я хочу сказать, что ни минуты не жалею, что полетел с вами. Даже не знаю, что бы я сделал, если бы мне сказали: сейчас ты опять станешь человеком, Нильс Хольгерссон, но при одном условии: забудь все, что с тобой было этим летом.

Акка долго молчала. При этом несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Видно было, что и она очень волнуется.

– Если ты чему-то от нас научился, Тумметот, – сказала она медленно и торжественно, – если ты хоть чему-то научился, то теперь понимаешь: люди не одни на Земле. У вас такая большая страна! Вам же ничего не стоит оставить нетронутыми несколько мелких озер, лесных рощ, гор и болот. Мы, бедные звери и птицы, тоже хотим радости и покоя. Всю мою жизнь, а я уже немало живу на свете, люди меня гнали и преследовали. Я только и мечтаю об уголке на нашей Земле, где я могла бы быть спокойной за себя и за свою стаю.

– Как был бы я рад помочь вам! – воскликнул мальчик. Речь Акки тронула его до того, что появились слезы на глазах. – Но что я могу сделать? У меня ведь нет никакой власти, и, скорее всего, не будет, если я останусь Тумметотом.

Акка внезапно весело гоготнула:

– Что это мы стоим здесь и говорим так, будто никогда больше не встретимся! А между тем встреча уже назначена. Завтра на мысу Смюгехук. Теперь я не стану искушать судьбу и полечу к своим. А то молодняк еще передерется!

Она расправила крылья, разбежалась, чтобы взлететь, но остановилась, вернулась к Тумметоту и несколько раз погладила его клювом.

Он проводил ее взглядом и снова влез на ограду. Было совершенно светло, но на дворе не было ни души. Он мог идти, куда захочет.

Первым делом мальчуган помчался в коровник – там-то он наверняка все узнает.

В коровнике стояла только одна корова, Май-Роз. Она стояла, опустив голову, и не притрагивалась к лежащему в кормушке сену. Сразу было видно, как она скучает по своим подругам.

– Привет, Май-Роз! – Мальчик безбоязненно вошел в стойло. – Как дела у матери с отцом? А кот? А куры? А куда ты девала Звездочку? А где Милашка Лиля?

Услышав его голос, Май-Роз вздрогнула и сделала такое движение, будто собиралась его боднуть. Но прежнего пыла уже не было, поэтому сначала она решила присмотреться.

Нисколько не подрос, такой же, как был, решила корова. И одет так же. Но на себя не похож. Тот Нильс Хольгерссон, которого она знала, был совсем другим. Сонные глаза, походка нога за ногу… а этот – как подменили! Глаза блестят, говорит быстро и приветливо. Точно, подменил гном мальчишку, решила корова. И хотя сам мальчик был, как ей показалось, не в лучшем настроении, смотреть на него было приятно.

– Мму-у-у, – неуверенно промычала она и раздумала бодаться. – Говорили, что ты изменился, а я не верила. Ну что ж, добро пожаловать домой, Нильс Хольгерссон. Гада за тебя. Давно не радовалась. А так-то веселого мало.

– Спасибо, Май-Гоз! – Мальчика очень тронула неожиданная приветливость коровы. – А теперь расскажи, как дела у мамы с папой.

– Ничего хорошего, кроме плохого, – мрачно промычала корова. – Самое поганое с этим дорогим конем, Свартеном… Хромает, и все, и ничего не сделаешь. Пристрелить у отца рука не поднимается, а проку от него никакого. И кому нужен хромой конь? Из-за него и Звездочку продали, и Милашку.

Собственно, мальчуган хотел спросить ее вовсе не об этом.

– Мать, наверное, очень огорчилась, что Мортен-гусь исчез?