Удивительные истории о 90-х

Одно из окон их квартиры выходило на проспект. В вечернее время она наблюдала за таксующими водителями.

«Почему бы и мне не подзаработать – зря, что ли, на права сдавала!» – подумала Маринка, побежала к отцу и выпалила:

– Пап, «копеечка» может еще послужить! Потаксую в свободное время, пока в театре все не наладится!

Отец схватился за сердце и выругался:

– Ну, ёперный театр! Не женское это дело, вдруг бандюга какой подсядет!

– Па-ап, ну не ругайся так! Если что, я скорчу морду, как ты учил меня в детстве волка играть, – любой убежит.

Маринка скривилась, скорчилась, подняла глаза вверх и завыла:

– У-у-у-у!

Отец засмеялся.

* * *

В театре кипела работа, все суетились – готовились к гастролям. В гримерке в перерыве между репетициями молодые балерины мечтали о том, кто что купит в Японии.

– Девчата, до гастролей еще дотянуть надо. Я вот что придумала: буду таксовать на папиной «копейке». – Маринка, ты что, бесстрашная? Может, лучше со мной на рынок? Я матери там помогаю. Оденемся в бабушкины вещи, нацепим очки – никто из знакомых не узнает. У нас и инженеры, и актеры торгуют! – выпалила одна из девушек.

Маринка усталая спешила домой.

Дома ее ждал взволнованный отец.

– Дочка, машина заправлена, еще и впрок бензин остался. Сосед помог достать. Но мужиков, ёперный театр, не вози! – сказал отец и нахмурил брови. – Пап, пенсию задерживают, у кого одолжил?

– Не волнуйся, дочка, с «черного дня» взял. – Он указал на полку в старом комоде. – Если на этот, черный не копить, может, он никогда не наступит! – пошутил отец и вытер пот со лба.

Марина погладила отца по морщинистой руке.

* * *

Поздним вечером Маринка собралась таксовать. «Как же хочется настоящего кофе, такого бодрящего, какой был у девчонок с гастролей! Лучше бы я его и не пробовала», – подумала она, заливая кипятком цикорий в чашке. Выпила пару глотков, накинула куртку и побежала прогревать машину. Поздний апрельский вечер выдался холодным. В воздухе пахло заморозками. Больше недели питерская погода устраивала боксерские ринги между плюсом и минусом. Маринка медленно проехала по проспекту – голосующих не заметила. Она свернула на соседнюю улицу, но, кроме медленно крадущейся вслед за ней машины, никого не было. Издалека она увидела, как из переулка вышли двое: хорошо одетая дама с мальчиком-подростком. Женщина подняла руку, Маринка прибавила газу, машина за ней ускорилась. Почти одновременно они подъехали к голосующим.

Водитель, ехавший сзади, решил опередить Маринку, быстро вышел из машины и стал торговаться с потенциальными пассажирами. Марина спокойно открыла окно, улыбаясь, пригласила мать с сыном к себе: «Везу недорого!»

Женщина выбрала Маринку. Недовольный водитель, упустив клиентов, погрозил кулаком и злобно закричал вслед:

– Откуда нарисовалась такая, год таксую – первый раз вижу!

Глядя в зеркало, Маринка увидела, что у мальчишки-подростка на лбу и щеках зеленые точки.

Парень сидел как на шарнирах, пытаясь потрогать себе то лицо, то шею, но его руку одергивала мать. В ответ он виновато улыбался, но все повторялось снова. Увидев в зеркало Маринкин взгляд, парень показал ей язык.

Женщина заплатила больше, чем договаривались:

– Сдачи не надо!

– Всего вам хорошего!

Маринка домой вернулась в приподнятом настроении: «На три десятка яиц точно хватит! А больше в одни руки и не дадут, еще и очередь отстоять».

* * *

«Лебединое озеро» зрители провожали стоя, бурными аплодисментами. Маринка приходила в театр раньше всех, разучивала партию солистки и мечтала станцевать партию Одетты и Одиллии. Балерина, стоящая в кордебалете рядом с Маринкой, во время спектакля шептала ей: «Качаешься! Не спи!»

В тот день Маринка приехала в театр на машине в надежде по дороге захватить пассажиров. Она остановилась у светофора возле ночного клуба с манящей, переливающейся всеми цветами радуги подсветкой. В клуб заходили статные девушки с пышными начесанными гривами волос, в длинных кожаных сапогах и дорогих полушубках.

«Посмотреть бы хоть одним глазком, что там», – подумала Маринка, пряча ногу в промокшем сапоге под сиденье машины.

На Лиговке голосовал хорошо одетый молодой человек. В длинном распахнутом черном кожаном плаще, при галстуке – Маринка заметила его издалека. Ее опередил другой водитель, но молодой человек с ним не поехал.

«Не договорились», – подумала она. Притормозила.

– Красавица! – обрадовался водителю-девушке молодой человек. – Мне далеко, в пригород, плачу дорого!

Маринка еще раз взглянула на прилично одетого молодого человека. «Подвоха быть не должно, – подумала она. – Час езды туда, час обратно – и в кармане приличные деньги».

Пассажир сел рядом и болтал без умолку. Маринка рассказала ему о театре. Он травил анекдоты и как-то неестественно нервно смеялся.

– Приехали! У ларька останови!

Пассажир сменил тон на командирский. Достал из кошелька купюру, сунул Марине в руки и быстро вышел. Маринка перевернула двадцатипятирублевую купюру – она оказалась рекламным буклетом. «Навстречу лучшей жизни» – кричал рекламный слоган с ее обратной стороны.