Удивительные истории о 90-х

Она с печалью посмотрела на собранную ею сумку из кожзама «вырвиглаз», вырытую из-под груды секонд-хенда на рынке, «симпатишную, но с какой-то ненашенской надписью». На сумке золотыми буквами было написано: «Crazy Break Dance». Хозяйка взглянула и на удобные кроссовки, «более спокойные – розовые – для выхода в город».

– Эх, похоже, сегодня выгулять вас не удастся! – с сожалением произнесла Баба Валя.

Односельчане часто интересовались, кто привозит ей такую одежду.

– Фирма «КЧД», – загадочно улыбаясь, отвечала она.

Расшифровку «Кто Что Дал» никто не знал, потому что Баба Валя ее сама выдумала.

На улице потемнело, вороны заорали что есть мочи. Ураганный ветер не заставил себя ждать. Баба Валя побежала закрывать форточку, раскачивающуюся со скрипом туда-сюда, словно качели.

В дверь постучали.

– Валентина, открой дверь, пожалуйста! – загорланила Семеновна, жена отставного военного, однажды застуканного в отключке после употребления огуречного лосьона и прозванного в честь этого Огурцом.

Надо сказать, после случившегося события, которое предали огласке, дед от стыда завязал с алкоголем почти на год. Правда, место алкоголя, по мнению его супруги, сразу заняли «другие демоны».

Баба Валя открыла дверь и недовольно спросила:

– Ну что твой дурак натворил, опять жаловаться пришла?

Злющая на мужа Семеновна сразу остыла и, взглянув на Бабу Валю с укором, нервно спросила:

– Почему сразу дурак-то? Не такой уж и дурак.

– Придурок, значит? – развеселилась Баба Валя в надежде, что Семеновна раздумает жаловаться и уйдет домой, к деду.

За пять лет она наслушалась от обоих супругов столько несовместимых с совместной жизнью жалоб, что надоели они ей как горькая редька.

По глазам Семеновны Баба Валя поняла: нет, не уйдет. Будет жаловаться.

– Валюша, – постаралась та начать как можно мягче, – представляешь, Огурец всем родственникам разослал телеграммы от моего имени о своей смерти и с просьбой помочь деньгами на похороны. Снял все деньги с книжки, добавил к «похоронным» и купил видеомагнитофон, будь он неладен. И все это ради этих иностранных девок и их песен, как там их, еле выучила – Кейч да Фокс зовут. – Семеновна покраснела и нервно продолжила: – Развесил в своей комнате фотографии и плакаты из журналов. «Это сиси!» – гордо заявил мне он, не стесняясь. Обнаглел, сволочь. Седина в голову – бес в ребро. Скоро весь дом ей обклеит.

– Ой, не могу, Семеновна! Насмешила. Сиси – это имя певицы. Ее по телику сто раз показывали. Пусть лучше Огурец смотрит на баб, чем по ним ходит, – заявила Баба Валя, наливая жалобщице сорок капель корвалола.

Напившись корвалола и ромашкового чая, Семеновна, несмотря на ураганный ветер, побежала в магазин, «там сегодня тушенку дают» – дефицит. Баба Валя, привыкшая к тому, что супруги приходят жаловаться друг на друга в один день, не заперла дверь.

В это время к дому Бабы Вали подошел Огурец. С балкона второго этажа сильным порывом ветра снесло старые маленькие санки, которые приземлились прямо к ногам деда полозьями вверх.

– Бляха-муха! Сбылось! – испуганно заорал Огурец и встал как вкопанный.

Он запомнил на всю жизнь, как будучи мальчиком просил такие три года подряд у Деда Мороза. После трех лет ожиданий он переключился на Боженьку, но санок так и не случилось, а чуть позже началась война.

Дед почесал затылок и, несмотря на пронизывающий ветер, замер в раздумьях:

«Мечтал о Сиси, а сбылись санки».

– Чё, дверь не заперта? Валюша, здравствуй! Как моя настоечка поживает? – спросил Огурец.

Баба Валя рассказала деду об утреннем происшествии.

– Только не ной, дед, еще три дня впереди, придумаем что-нибудь. А пока помоги по хозяйству, полки на кухне прибей как следует, чтоб на башку не свалились! Хоть от своих певиц оторвешься, а то как пацан какой-то! С тебя хоть книгу пиши или картину маслом малюй, – сказала Баба Валя, глядя в игривые глаза Огурца, и пообещала одну настойку будущему юбиляру сделать за свой счет.

И Баба Валя, одевшись потеплее, побежала вслед за Семеновной в очередь за дефицитной тушенкой.

Дед принялся приколачивать полки, но больше всего ему хотелось выпить за мечты.

Санки, как знак свыше, всколыхнули в нем надежду на то, что его желания способны сбываться. Он заглянул в кухонный шкаф и увидел там одну-единственную бутылку.

– За мечту! – сказал Огурец следящему за ним Нельсону и отпил пару глотков.

Полки, под насвистываемые дедом мотивы песен любимых дев, стали приколачиваться быстрее. Огурец не заметил, как быстро закончились пол-литра настойки. Он побежал к соседу, работавшему на железной дороге и приторговывавшему каким-то пойлом. Купил две бутылки. Забежал к себе домой за молоком «для Васи Кабздоха, шоб молчал». Одну бутылку влил вместо выпитой настойки и поставил обратно в шкаф Бабе Вале. Налил коту молока. И пошел домой, смотреть видик и распивать вторую, «свою».

Бабы, чтобы скоротать время в очереди за дефицитом, травили анекдоты и громко ржали. Но Бабе Вале было как-то неспокойно.