Удивительные истории о бабушках и дедушках

— А если она золотая? Как же желание загадать? — подмигнул Трофим Ильич внучке, и солнце вдруг в один момент ярко вспыхнуло и ослепило его, и на миг ему показалось, что в руке у Саньки и впрямь золотая рыбка. Трофим Ильич моргнул.

— Нет, деда, — твердо и уверенно заявила Санька, — не существует ни золотых рыбок, ни ведьм, ни говорящих животных, все это сказки, а мне уже семь лет, и я в них не верю.

— Что же, дело твое, конечно, Санюшка, — ухмыльнулся дед, — давай отпустим ее.

И Трофим Ильич аккуратно, поджав и спрятав губы под усы, снял с крючка рыбку и положил ее в сложенные лодочкой Санькины ладони. Санька опустилась на корточки, положила рыбку в воду и легонько подтолкнула, чтобы та, махнув тонким щербатым хвостом, уплыла.

— Ну что, Саньк, давай складывать удочки и пойдем домой к завтраку, а то бабушка твоя ругать нас будет почем зря, если мы опоздаем, она блинов хотела напечь. С припеком, как ты любишь. — И Трофим Ильич довольно прищурился в предвкушении вкусной еды и с удовольствием и гордостью посмотрел в ведро для улова, где между десятком крупных карасей плавала и пара толстобоких щук. Фрося оценит.

Это был последний день, когда Саша слышала голос деда. Больше Трофим Ильич не разговаривал никогда.

Михаил подъехал к дому, огороженному невысоким забором с покосившейся калиткой и тускло светившим длинноногим фонарем. Михаил приоткрыл дверь, но почему-то не вышел, а остался сидеть, оглушенный непривычной после дорожного шума ночной тишиной. Кожа немедленно покрылась мурашками от влажной прохлады, и Михаил поежился и глубоко вдохнул: пахло горькой травой, мокрой землей и навозом. Где-то недалеко глухо залаяла собака, и Михаил слегка вздрогнул и провел рукой по короткому и колючему ежику волос. Пора.

Калитка скрипнула, когда Михаил толкнул ее рукой, но не открылась, а на штакетину забора вдруг впрыгнула серая кошка и уставилась на Михаила огромными желтыми глазами.

— Здрасьте, мы к Насте, — сказал Михаил кошке, но та лишь фыркнула в ответ. Нехорошо обманывать кошек, конечно. Даже в шутку.

— Ладно, мы к Саше. Можно?

Кошка махнула длинным тощим хвостом и спрыгнула за забор, а калитка подалась и пустила нежданного гостя. Надо было все-таки предупредить Сашку. Оставалось лишь надеяться, что пара бутылок хорошего вина и любимый Сашкой тошнотворно воняющий сыр с плесенью послужат ему хоть какой-то охранной грамотой.

На негромкий стук в торчащую клоками утеплителя коричневую дверь Сашка отозвалась не сразу. После еле слышной возни и шлепанья босых ног наступила тишина. Михаил помялся, приложил ухо к двери и громко прошептал:

— Саш, это я, слышишь?

Дверь резко распахнулась, и Михаил еле успел отскочить назад.

— Ну ты и придурок, — радостно и чуть хрипло, как всегда после сна, сообщила Саша и наскочила на Михаила, и обхватила руками, и жарко задышала ему в прохладную шею. Михаил облегченно выдохнул: кажется, казнить за ночные сюрпризы его не собираются. Он поцеловал ее в губы, но Сашка ускользнула и не больно схватила его зубами за мочку уха, а когда отпустила и хотела отстраниться и даже, кажется, что-то сказать, он нырнул вниз, поцеловав ее между ключицами, и забрался руками под огромную, как простыня, байковую рубашку и прикоснулся к Сашкиной теплой спине.

— Холодно, — взвизгнула Сашка, засмеялась, вытащила его руки из-под рубашки и поволокла в дом.

Михаил очень скучал по ней и измаялся весь за эти два дня без нее, бесконечно вязкие и тягомотные, как кисель в школьной столовой. Он бы не выдержал дольше, хотя они и договаривались…

И все-таки ему досталось.

— Миш, я же просила не приезжать.

Михаил молча смотрел на бокал с остатками вина, который крутил в руке. Надо бы открыть вторую бутылку. Или оставить на завтра? Уже третий час ночи все-таки. Э нет, оно неизвестно, как завтра все сложится. А так — напоить ее, уговорить, ублажить, спать уложить. Хороший план. Ненадежный, но хороший.

Саша пригладила ладонью белую кружевную скатерть на круглом столе. Бабушка умела вязать. А вот она не умеет. И печь блины с припеком она не умеет. А может, оно и хорошо, что она не умеет, как бабушка. Может, оно и к лучшему все. Значит, и другие бабушкины умения ей не передались. По меньшей мере, хоть бы не в тех масштабах. И Саша незаметно вздохнула, поправив на груди темно-серую подерганную временем и слегка побитую молью шаль.

Саша прикоснулась к Мишкиной руке, осторожно погладив ее кончиком безымянного пальца, на котором ярким лучиком бриллианта сверкнуло помолвочное кольцо. Авось ничего не случится, авось он ничего не поймет.

— Давай ты только не будешь мне мешать, ладно? — прошептала Саша, — Я просто переберу их вещи, наведу порядок, а ты погуляешь по городу, ты же здесь никогда не был…

Михаил радостно встрепенулся:

— Исхожу весь Углич вдоль и поперек, клянусь. И за это предлагаю выпить!