Удивительные истории о любви (сборник)

Сегодня вечером позвонила Лера, и мы поругались. Лера сказала, что хочет в клуб. Ну хочет и хочет, я-то здесь при чем? Я сказал, что у меня нет настроения. Даже не знаю, чего она вдруг завелась. Мало, что ли, парней вокруг? У нас открытые отношения, мы с самого начала об этом условились, да у меня по-другому и не бывает – либо открытые, либо никаких.

Перед сном я немного попрограммировал, вот уже месяц я разрабатывал новый компьютерный вирус. Недавно вышла новая операционка, и я, как и тысячи добровольцев, пытался пробить брешь в ее защите. За что компанией-разработчиком было обещано вознаграждение. Не бог весть какое, но на десяток сеансов психотерапевта хватит. С прошлой версией операционной системы мне, кстати, удалось сорвать банк.

Вообще, программированием я увлекся уже после того, как стал несмертным. Одно время я даже подумывал сменить работу. Однако карьерную лестницу в софтверных компаниях никто не отменял. И устроиться программистом можно было только на первую категорию. Поэтому, поразмыслив, я остался в Корпорации.

Сохраняю.

21 мая 2110 года

Меня зовут Константин Грановский. Мне 31/76 лет.

Не понимаю, зачем писать, что мне далеко за 70, если я выгляжу на 31. И не выгляжу, нет, мне и есть 31. Хрономеразу вывели на рынок вовремя, ничего не скажешь. Страшно представить, что было бы, если бы хрономеры открыли лет на двадцать позже. Был бы сейчас таким же, как Минц. Если бы вообще был.

Сегодня утром по дороге на работу позвонила Лера. Долго извинялась. Не люблю виноватых. Не люблю, когда я должен принимать извинения. Вообще не люблю, когда я что-то кому-нибудь должен.

Увидимся ли мы сегодня? Я прислушался к себе – а почему бы, собственно, нет?

На обеденном перерыве я опять встретил Ольгу Хомич, ее вовсю обхаживал мой начальник. Но не это привлекло мое внимание. Во время разговора с Минцем Ольга откинула назад свои длинные каштановые волосы, и я увидел, как на секунду оголилось ее левое ухо: метки на мочке не было. На ее ухе отсутствовала темно-синяя татуировка, которую носило большинство женщин, – Ольга не была стерилизована. При этом она ни словом не обмолвилась о муже. А вот это уже необычно. Очень необычно. Особенно в обществе, где чайлд-фри – официальная политика государства. Все-таки нестерилизованные женщины, как правило, состоят в браках – только в этом случае они могут участвовать в лотерее Д.

После работы я заехал в бар, сыграл пару партий в алко-сквош. Вернее, проиграл. А в девять вечера ко мне присоединилась Лера, и мы умудрились с двух бутылок рома допиться до того, что я впервые почувствовал свою новую, всего лишь год назад пересаженную мне печень.

Сохраняю.

25 мая 2110 года

Меня зовут Константин Грановский, и я никак не могу перестать думать об Ольге. О том, почему она не стерилизована. И почему у нее нет мужа (я навел справки по своим каналам у эйчаров – действительно нет). Была в этом какая-то тайна. Какой смысл оставлять себе способность к деторождению, если не можешь участвовать в лотерее Д? Купить лицензию на ребенка Ольга тоже не могла, служащим второй категории это не по карману. Стерилизация же, напротив, давала кучу налоговых льгот и преференций. Непонятно.

Лера закатила скандал. Опять. На пустом месте. Какая-то стерва получается, а не «стера». Пора, наверное, уже подумать о ее замене. Хотя в постели она безупречна. Как и большинство «стер» – гордо вышагивающих по жизни стерилизованных девиц с татуировкой на мочке левого уха. А почему бы им, собственно, не вышагивать? Когда ввели обязательную вакцинацию, они были еще детьми, хрономеразу начали получать после совершеннолетия, в 21 год. Все откормленные, подкачанные, холеные, с безупречными телами, которые никогда не обезобразят ни роды, ни старость. «Стеры» – символ нашего времени, времени несмертных. Даже не верится, что еще каких-то пятьдесят лет назад основой общества была моногамия и семейные ценности. В такие моменты я чувствую себя очень старым – именно потому, что помню это. Помню другие времена. Впрочем, в этом я не одинок, – наши тела теперь не стареют, но память с возрастом все больше и больше забивается мусором, и никто пока не придумал, что с этим делать. Кроме как ходить два раза в неделю к психотерапевту. Ну и вести вот этот вот самоуничтожающийся дневник.

Сохраняю.

27 мая 2110 года

Минц, похоже, всерьез взялся за Ольгу. Говорят, они уже пару раз ужинали после работы. Ольга, впрочем, никак не демонстрирует своего расположения к Минцу. И мне бы очень хотелось, чтобы наш старикан обломал об нее свои керамо-композитные зубы. Даже не знаю, почему он так меня раздражает. Словно у меня самого виды на Ольгу. Словно… Нет, конечно же нет, какие у меня могут быть на нее виды? Я даже не уверен, что хочу ее. Вернее, уверен: секс здесь ни при чем. Для секса у меня есть Лера. А Ольга – не знаю даже, как объяснить. Ею почему-то хочется любоваться, просто стоять поблизости и смотреть. И эта ее чистая мочка уха. Отчего-то это тоже волнует. Завораживает. Наверное, пора рассказать об Ольге психотерапевту. Как раз послезавтра у меня сеанс.

Сохраняю.