Удивительные истории

— В моем исследовании процессов рождения, — начал он, — я в первую очередь обращаю внимание на процессы, которое происходит в телах мужчины и женщины. Все продукты, которые мы едим, сохраняются в организме, и содержащиеся в них микроэлементы влияют на процесс воспроизводства жизни. Можно выделить две различные эссенции, так сказать, из которых одна хранится в женщине, другая в мужчине. Объединение их порождает ребенка… Однажды я сделал небольшую ошибку в эксперименте с морскими свинками, я переставил определенные органы, которые мне не нужно описывать, так, что я думал, что полностью испортил брюшко бедного существа. Оно выжило, однако я отсадил его в сторону. Несколько месяцев спустя я случайно обратил внимание на это животное. Свинка была бесплодна, но при этом абсолютно не постарела! Я вновь и вновь осматривал морскую свинку и обследовал ее тщательно. Мне не нужно подробно описывать ход исследований. Но, в конце концов, я обнаружил, что моя «ошибка» на самом деле грандиозное открытие. Я обнаружил, что было достаточно удалить определенные органы и тогда активируются до того «спящие» органы. Подобным образом можно изменить весь процесс воспроизводства. Вы слышали, конечно, что наши тела постоянно изменяются, час за часом, минута за минутой, так что за каждые несколько лет мы в буквальном смысле возрождаемся. Тот же принцип работает и в воспроизводстве, только вместо обновления тканей старого тела происходит формирование нового. Деторождение заставляет нас умирать, но небольшой перестройки организма хирургическим путем достаточно, чтобы изменить направленность процесса, чтоб заставить его вечно обновлять наш организм! Таинственный процесс и очень абсурдный, не так ли? Но самое абсурдное заключается в том, что именно так все и происходит. Независимо от причин, факт остается фактом: можно сделать операцию и почти до бесконечности продлить жизнь любого живого существа, и я один знаю этот секрет…

Тогда сэр Джон сказал мне гораздо больше, но, в конце концов, думаю, главное я изложил. Невозможно выразить огромную власть его открытия над моим разумом. С самого начала у меня возникло безоговорочное доверие к его рассказу, я ведь хорошо знал сэра Джона. И это открыло передо мной новые горизонты. Я увидел себя ставшим вдруг вечным, никогда не ведающим страха смерти, из века в век накапливающим знания и возможности до того момента, когда полностью уподоблюсь Богу.

— Сэр Джон! — воскликнул я, почти плача, еще до того как мой друг закончил свой рассказ. — Вы должны прооперировать меня!

— Но, Дэннел, ты слишком спешишь. Ты не должен столь опрометчиво отдавать свою жизнь в мои руки.

— Вы усовершенствовали операцию, не так ли?

— Это правда, — согласился он.

— Но ведь вы должны попробовать на ком-то этот метод, не так ли?

— Да, конечно. Но, Дэннел, я боюсь. Я не могу избавиться от ощущения, что человек еще не готов к подобному. Есть жертвы. Он должен отказаться от любви и чувства удовольствия. Эта операция не только забирает способность к размножению, но это лишает нас всех чувств, порожденных полом, чувства любви, чувства красоты, всех чувств необходимых для занятий поэзией и искусством. Это оставляет человеку только часть эмоций — эгоистичные эмоции, которые необходимы для самосохранения. Вы не понимаете? Человек становится чистым интеллектом, холодным апофеозом разума. И я, например, не могу смотреть спокойно на такие вещи.

— Но, сэр Джон, как и многое, это, по большей части, домысел. После того, как вы измените свой характер, невозможно сожалеть об этом. То, что сейчас кажется вам ужасным, станет нормой, и, наоборот, то что сейчас кажется нормой будет казаться ужасным.

— Правда, правда. Я знаю… Но это трудно принять…

— Я не боюсь столкнуться с этим.

— Ты не понимаешь, Дэннел, я боюсь… Интересно, готов ли хотя бы один человек к подобному преображению? Ведь для того, чтобы создать расу бессмертных, нужно быть уверенным, что представители ее совершенны.

— Сэр Джон, вы не должны столкнуться с этим, потому что вряд ли в мире найдется кто-то достойнее вас, — заверил я. — Но я твердо решил уговорить вас, как моего друга, взять меня с собой.

В тот вечер мы спорили очень долго, но в итоге я победил. Сэр Джон обещал выполнить операцию тремя днями позже.

…Но я забыл во всем этом обсуждении то, что, как я думал, никогда не смогу забыть даже и на мгновение? Я забыл об Элис! О той, кого я любил!

Я не могу описать здесь всю бесконечность эмоций, которые я испытал позже, когда был вынужден открыть свои планы Элис, заглянувшей ко мне в гости. Давным-давно я забыл, что такое чувствовать. Я мог бы назвать сейчас тысячи чувств. Ныне я привык оставаться бесчувственным, я не могу даже понять суть тех ощущений. Ибо только сердце может понять сердце, а интеллект только интеллект.

Я рассказал Элис всё. И её сердце почуяло беду.

— Но, Чарльз! — заплакала она. — Разве ты не видишь?! Это будет означать, что мы никогда не может быть женаты!