– Началось! Дед Трескун выбирается из бутылок! Сейчас его шипучка запенит весь подвал! – закричала Николь, – Все в правый туннель! Назад не успеем. Много ступенек! Бежим, не оборачиваясь, пока не увидим свет…
Гости неслись, что было духу, не забывая, приглядывать друг за другом. Нарастающий за их спинами свирепый рык, был большим стимулом 49для быстрого бега.
– Варежку, варежку не потеряй! – слышался истошный вопль из кармана Васюшкиной куртки.
Желтый, шипящий, сладко пахнувший поток почти догонял выбивающихся из сил ребят. Но, что странно, чем ближе они были к выходу, и чем холоднее становилось в туннеле, тем медленнее делался поток. Когда компания со скоростью вылетающей пробка из бутылки, наконец, вырвалась на свет, желтая волна совсем раздумала покидать своё убежище и замерла у выхода. Она замёрзла!
Увидев, что спасены, ребята плюхнулись в сугроб отдышаться.
– Я поняла, почему страх, – чуть погодя заговорила Василиса, – вы мадемуазель тоже попали когда-то в такую же ситуацию, как мы сейчас. И тоже вылетели из туннеля, как пробка из бутылки.
– Ай, да, Васюшка! Ай, да, молодец! – воскликнула Николь, – правильно, девочка! Я это чуть позже поняла, когда всерьёз начала заниматься изготовлением шипучего напитка. Тогда я не могла вытрясти муть из бутылки и тут наудачу вспомнила случай из детства такой-же как у нас с вами. Ведь это сам дед Трескун, старый черт, подсказал мне, что нужно делать. Сначала необходимо собрать весь осадок в горлышке бутылки, для этого её нужно осторожно перевернуть вниз. Потом его надобно заморозить, а потом аккуратно открыть. Замороженный осадок с легким хлопком вылетит из ее горлышка, шипучка сама вытолкнет ледышку из бутылки, как сейчас нас. Я поняла это ровно двести лет тому назад.
– Так он что, существует, дед Трескун? – спросил, вылезая из варежки Кешка, – Ты его видела, Николь?
– Нет, птица, не видела, – улыбнулась девочка, – но я точно знаю, он там живёт. Каждый раз, спускаясь в свои подвалы, я слышу, как трещат костяшки его пальцев.
– У него, наверное, подагра50, – задумчиво сказал попугай, – Ты следующий раз, оставь ему пластырь «Нанопласт форте»51. Очень рекомендуют врачи. По телевизору всё время реклама идет…
– Какой телевизор? – возмутился Рибаджо. – Ты в 18 веке, а телевизор изобрели в двадцатом. Совсем заболтался…
Кешка недовольно хмыкнул и, прежде чем исчезнуть в варежке, бросил:
– Заболтался?! Ишь-ты! А перегрузки, какие были, забыл? Чуть не утонул! И всё из-за тебя, чу-чу-чу… Да чучело! – выкрикнул попугай и спрятался.
– Николь, нам пора! – сказал Рибаджо, глядя на прячущееся за горизонтом солнце.
– Разве мы не попробуем моего шипучего напитка, – взгрустнула Николь, – у тебя наверняка припрятана бутылочка.
– Припрятана, припрятана, – проворчал из варежки Кешка, – только она пустая!
– Почему пустая? – съехидничал Рибаджо, для друзей у меня есть и полная.
Волшебник вытянул из своего бездонного кармана большую пузатую бутылку из толстого тёмного стекла с желтой наклейкой и высокий фужер52. Он, осторожно, плотно держа пробку, повращал вокруг неё бутылку. Когда горлышко бутылки освободилось, Рибаджо наклонил фужер, направив на его стенку поток играющего мелкими пузырьками янтарного напитка. Налив чуть больше половины бокала, волшебник вытянул руку, предоставив возможность заходящему солнцу обнять его своими лучами. Пузырьки тонкими ленточками фонтана поднимались со дна бокала, образуя у стенок пузырьковый пояс.
– Ух ты, как красиво! – воскликнула Василиса, и это были последние слова, которые услышала восхищённая Николь в своем времени.
* * *
– Ну и что? – задиристо спросил Алька сидя за обеденным столом в доме Васюшки и потягивал из чашки сладкий компот. – Подумаешь шипучий напиток. У нас в каждом магазине таких напитков полные полки стоят. Было, конечно, интересно, но я не понял, что Николь сделала такого, чтобы её помнили уже около двух веков?
Рибаджо в задумчивости стоял у окна. Он наблюдал за соседским петухом, который кружился вокруг бутылки, оставленной на земле волшебником. Той самой бутылки, которую Рибаджо нашёл в сундуке старого Якоба… Петух упорно пытался то заглянуть в неё одним глазом, то сунуть клюв.