Удивительные сюжеты Шекспира

Если кто-то дарил Тимону лошадь, то получал в ответ двадцать прекрасных скакунов. Если кто-то занимал у Тимона деньги, а потом предлагал вернуть долг, Тимон чувствовал себя оскорблённым. Если Тимон находил время прочесть новые стихи, он тотчас покупал их у поэта, а художнику стоило лишь развернуть перед Тимоном картину, как Тимон платил за неё вдвойне.

Безрассудность Тимона приводила в ужас его домоправителя Флавия. В доме Тимона шёл пир горой, кутили вельможи, рекой лились дорогие вина — а Флавий в погребе лил слёзы. Он не мог не думать о том, что в доме горят тысячи свечей, а в залах поют певцы, и каждый из них за один концерт получает столько, сколько бедняк за целый год тяжкого труда. Флавий вспоминал слова философа Апеманта, одного из друзей хозяина: «Какая тьма людей Тимона жрёт, а он не видит их!»

Конечно же, Тимона все восхваляли.

Ювелир, продавший ему бриллиант, говорил, что этот камень не будет совершенным, пока его не наденет Тимон.

— Когда вы наденете этот бриллиант, он станет ещё прекраснее, — говорил он.

Когда Тимон подарил драгоценный камень вельможе по имени Семпроний, тот воскликнул:

— Этот человек — воплощение щедрости!

Другой вельможа, Лукулл, которому Тимон подарил великолепную лошадь, клялся:

— Тимон бесконечно дорог мне!

Прочие афиняне тоже расточали Тимону похвалы.

Слушая подобные льстивые речи, Апемант однажды сказал:

— Так и хочется вышибить одному достойному афинянину мозги.

— Но ты же поплатишься за это жизнью, — заметил Тимон.

— Значит, я умру за то, чего не делал, поскольку невозможно вышибить то, чего нет, — парировал Апемант; и теперь вы знаете, как шутили за четыреста лет до Рождества Христова.

Этот Апемант искренне презирал человечество, однако вовсе не чувствовал себя несчастным. В этом пёстром мире у каждого есть знакомый, который хотя и говорит о людях язвительно, отнюдь не избегает их; похваляется, что его не обмануть сладкими речами, а в глубине души доволен собой и жизнью. Вот таким человеком и был Апемант.

Но вот настал день, который у нас называется «квартальным днём», и — вы не поверите! — добряк Тимон стал злее Апеманта.

Квартальный день — это день уплаты по всем счетам; день, когда бакалейщики, мясники и булочники вспоминают о своих должниках. Разумный человек к этому дню заранее запасается деньгами, но Тимон этого не сделал. Причём задолжал он не только за еду, но и за драгоценности, лошадей, дорогие вещи. А главное — он задолжал всё это ростовщикам, которые хотели получить от него вдвое больше, чем ему дали.

В квартальный день не принимаются никакие обещания заплатить позже. И в этот самый день все, кто давал Тимону взаймы, потребовали у него уплаты долга.

— Продай мои поместья, — велел Тимон домоправителю.

— Увы, это невозможно.

— Как же так?! — воскликнул Тимон. — У меня сотни, тысячи акров земли!

— Да вы бы раздарили и весь мир, будь он вашим, — вздохнул Флавий.

— Тогда возьми денег в долг, — сказал Тимон. — У Вентидия.

Он подумал о Вентидии в первую очередь, потому что в своё время вызволил этого юношу из тюрьмы, заплатив его долги; теперь Вентидий разбогател, и Тимон рассчитывал на его благодарность. Однако Тимон задолжал столько, что денег одного Вентидия никак не хватило бы, поэтому он разослал слуг к нескольким друзьям с просьбой о займе.

Слуга по имени Фламиний отправился к Лукуллу. Узнав, что к нему пришёл слуга Тимона, Лукулл пробормотал:

— Наверняка он явился с подарком. То-то мне сегодня приснились таз и кувшин для умывания — оба из чистого серебра.

И тут же сменил тон:

— Как поживает достойнейший, великодушный, благороднейший господин твой Тимон?

— Он здоров, сударь, — ответил Фламиний.

— А что это у тебя под плащом? — игриво осведомился Лукулл.

— Там всего-навсего пустая шкатулка, сударь, которую я по поручению моего господина умоляю вас наполнить деньгами.

— Так-так… — пробормотал Лукулл, думая про себя: «Как бы не так!» — Твой господин — прекраснейший из людей, у него только один недостаток: чересчур любит закатывать пиры. Уж сколько раз я советовал ему поменьше тратить… Ты, Фламиний, сам понимаешь: не то сейчас время, чтобы одалживать деньги просто по дружбе, без всякого залога. Так что, будь другом, скажи своему господину, что не застал меня дома. Вот тебе за это три солидара.

— Прочь от меня, мерзкие деньги! — крикнул Фламиний, отшвырнув монеты. — Летите к тому, кто вам поклоняется!

Такими же скупердяями оказались и прочие друзья Тимона, в том числе и Семпроний.

— А к Вентидию твой хозяин обращался? — спросил Семпроний слугу Тимона. — Ведь Вентидий ему обязан.

— Вентидий отказал.

— А к Лукуллу?

— И Лукулл отказал.

— Значит, ко мне он обратился последнему? — Семпроний притворился оскорблённым. — Если бы он начал с меня, я бы с радостью одолжил ему денег, но теперь — ни за что! Не такой я глупец.

— Зато ваша милость — изрядный негодяй, — ответил слуга.

Узнав о низости друзей, Тимон воспользовался передышкой, которую дали ему кредиторы, и пригласил Вентидия и остальных на пир.