Удовольствие Демона

Лилит наблюдала, как язычник безостановочно расхаживал перед украшенными дверями Ночного Двора. За это чудовище ей предстоит выйти замуж и прожить с ним целый год? Да он настоящий великан!

Лилит не знала, кого ожидала увидеть, но явно не такого как Эсриан. Он оказался очень высоким, и ей каждый раз, когда хотелось впиться в него взглядом, приходилось поднимать голову и напрягать шею. Кожа у Эдриана была бронзовой, поцелованной богами, словно он проводил бесконечные дни, купаясь в солнечных лучах и бездельничая. Когда он, без конца расхаживая вперёд и назад, проходил мимо, до неё доносился лёгкий аромат леса и свежего воздуха. У Эсриана были рыжие волосы — смесь каштанового с другими оттенками — подчёркивающие его мужскую красоту.

Из всех чудовищ, которых Лилит ожидала увидеть, ей никогда не приходило в голову, что на этого будет приятно смотреть. Из-за этого Эсриан нравился ей ещё меньше. Он почти не разговаривал, зато парень, пришедший с ним, прекрасно заполнял неловкое молчание бесконечным флиртом со служившими при дворе девушками.

Взгляд трёхцветных глаз Эсриана, казалось, задерживался на ней всякий раз, стоило ему посмотреть в её сторону, но быстро менял направление, будто не хотел смотреть дольше, чем было допустимо.

— Почему вы не начали восстанавливать Двор Сумрака? — спросил темноволосый фейри. Вроде бы он представился Ларе Синджином.

— После того, как ваш вид его уничтожил, у нас не было возможности вернуть ему былую славу, — резко ответила Лилит с нотками гнева и ненависти в голосе.

— У вас нет, но вместе с Эсрианом достаточно легко можно всё восстановить, если пожелаете. Принцесса, у нашего вида на самом деле есть кое-какие ценные способности.

Лилит уставилась на него, гадая, говорил ли он правду или же трепал о том, что она в действительности хотела услышать. Так похоже на Орду — давать пустые обещания.

Лилит молилась богине и всем, кто мог услышать, чтобы исправили ошибки прошлого, вернули силу и красоту дворцу Сумрака. Ей так и не удалось увидеть дворец во всей красе. Она знала о его первоначальном виде только по рассказам других.

— Может, я соглашусь, — тихо пробормотала она, скользнув рукой по кинжалам в складках платья. Лилит не торопилась уезжать отсюда. Она заставила мужчин ждать её в руинах, пока сама медленно собиралась. Платье, которое она надела, было льдисто-голубого цвета, с глубоким V-образным вырезом, который обнажал больше тела, чем хотелось, с кружевными оборками, изящно ниспадающими на пол, чтобы прикрыть туфли на высоких каблуках. Волосы она собрала просто в произведение искусства, и выбивающиеся из причёски локоны обрамляли её лицо в форме сердечка. На бицепсы она надела платиновые браслеты, на голове красовалась корона с чёрными драгоценными камнями. Под платье Лилит не надела никакого сексуального белья, ничего, что приподнимало бы соблазнительно грудь. Ничего из того, что носили другие придворные дамы.

— Но ты этого не хочешь, верно? — многозначительно спросил Синджин, не заботясь о надлежащем придворном этикете.

— Что если я отвечу, нет? — спросила Лилит, и её взгляд не упустил лёгкое подёргивание или дрожь в нижней челюсти, когда Синджин прятал реакцию.

— Ничего уже не изменит произошедшего. К сожалению, твой отец не в состоянии заплатить десятину. Ему дали на год больше положенного срока, но результата нет.

Лилит уставилась в его трёхцветные глаза, наблюдая, как зелёная морская пена разъедает внешний шоколадно-коричневый ободок. Из его гладко зачёсанных назад волос не выбивалась ни одна прядь, пока Эсриан медленно раздевал Лилит глазами.

— Десятина запрошена несправедливо. Никто не может выплатить такую сумму, потому что мир уже не такой щедрый, как раньше. Всё больше и больше появляется порталов из мира людей и, как следствие, снижается урожай. Всё, что у нас имеется, мы обмениваем, чтобы народ не голодал. Как вы смеете что-то от нас требовать, когда ты и тебе подобные как распространяющаяся по всем мирам инфекция. — Лилит замолкла, словно резко осознала с кем и как сейчас разговаривает. — И даже если мы всё выплатим, этого никогда не будет достаточно. Вы отнимаете у нас низших фейри, чтобы накормить и удовлетворить потребности высших. Мы для вас ничто и навсегда останемся таковыми.

— Не думаю, что ты понимаешь, почему всё это происходит и кто навлёк на нас эту беду. Мы войну не просили и не оправдываем действия нашего отца. Жизнь не чёрно-белая, и мы, живущие в серой её части, должны выбирать, по какому пути идти. Мой отец, этот кровожадный ублюдок, со своими детьми обходился гораздо хуже, чем с другими людьми, даже теми, кого стремился уничтожить. — Глаза Синджина загорелись, пальцы воспламенились, будто таких воспоминаний имелось множество, и они были слишком мрачными, чтобы их вынести.