Уездный город С***

— Ночью я находился на службе, пришёл уже утром и сразу лёг спать. Акулины не было, но я не обеспокоился, она рано встаёт и могла куда-нибудь выйти по своим делам. Но потом явилась её мать и сообщила, что у неё сердце не на месте: дочь обещала заглянуть утром, но не пришла. Я и начал поиски, — вздохнул он. — Кто же знал, что они так закончатся…

Натан смерил мужчину задумчивым взглядом — особенно убитым горем Горбач не казался, только уставшим, — и спросил:

— Когда вы видели супругу в последний раз?

— Вчера утром, — отозвался тот.

— Она ушла из дома утром и больше не вернулась? — уточнил Титов.

— Нет… не знаю, — замялся вдовец.

— То есть как? Вы спали? — растерялся поручик.

— Нет. Да ладно, к чему лукавить? — Горбач поморщился и пояснил: — Мы давно уже не в ладу живём… Жили. Не ссорились, но словно чужие люди. Разойтись — негодно, богом венчаны, а рядом быть — тоже невмоготу. Вот и жили как соседи.

— И отчего вдруг такая нелюбовь? — удивился Натан.

— Да как-то накопилось, — неопределённо пожал плечами Γорбач. — Она красивая, яркая, молодая… была, хотела нарядов и красивой жизни. Я мог обеспечивать её желания и увлечения, но всё дольше пропадал на службе, а она всё сильнее сердилась, что я не желаю проводить время с ней. Вот и вышло, что брак наш и сладился за год, и расстроился так же.

— Больше никто в доме не живёт?

— Есть прислуга, но вся приходящая. Никто из них не смог сказать, ночевала ли Акулина дома или нет, — развёл руками мужчина.

Титов понятливо кивнул и постарался выяснить всё, что знал муж о распорядке дня и привязанностях жены, но выходило прискорбно мало. Родственников, кроме матери, у Акулины не имелось, подруг её он не знал, увлечений, помимо нарядов, тоже. Конечно, можно было допустить, что женщина являлась настолько скучной и ограниченной, но всё же в это не верилось. Даже самые бестолковые и пустые кокетки увлечены ещё хоть чем-то: флиртом, своей диванной собачкой, вышивкой, сплетнями. Не может женщина, мечтающая о красивой жизни, вести её в одиночестве и затворничестве, среди нарядов и драгоценностей: всё это бывает нужно только тогда, когда есть кому показать.

Поручик был не силён в теологии и, признаться, совершенно не понимал, чем вот такое супружество, когда двое живут, тяготящиеся узами брака, угоднее богу, нежели развод миром. Чужие друг другу, не соблюдающие брачные обеты — ни опоры и поддержки, ни любви, ни «в горе и в радости», ни верности.

Впрочем, последнее еще вопрос.

— Как думаете, жена хранила вам верность? — осторожно поинтересовался Натан, внимательно наблюдая за поведением вдовца. — Мог у неё быть кто-то другой?

— И хотелось бы с жаром отказаться, заявить, что она не такая, но увы, утверждать этого с уверенностью я не могу, — развёл руками Горбач, ничуть не задетый бестактным вопросом. — Но если кто-то имелся, то имени не назову, она была весьма осторожна. А ещё лучше, расспросите об этом её мать, они с дочерью были довольно близки. Увы, я похвастаться тем же не могу.

— А вы ей изменяли?

— Разве что со службой, — со смешком ответил мужчина, не обидевшись и на этот личный вопрос. — Почти вся моя жизнь проходит именно там.

— И где же вы служите столь увлечённо? — уточнил поручик.

— На «Взлёте», инженером-вещевиком, — отозвался тот, и Титов внутренне подобрался, стараясь не показать этого собеседнику.

Робкая, тоненькая ниточка связала уже двух жертв и возможного подозреваемого. Родственник второй жертвы был шофёром на этом заводе, муж третьей — вовсе вещевиком. Титов проглядел список. Горбач в нём числился, хотя и не на первом месте, и охарактеризован был Ивановым как спокойный, сдержанный, исполнительный человек, который в студенческие годы любил гульнуть, но… кто в молодости этого не любит!

Натан осторожно расспросил вдовца, как регулярно тот бывает на службе и сколько времени проводит, не уточняя прямо даты убийств, а делая вид, что просто очень заинтересовался столь странным графиком — он же представлял себе службу инженера совсем иначе, какие еще ночные дежурства?

В подробности вещевик не вдавался, но в целом рассказывал охотно — видно было, что человек любит свою работу. С его слов получалось, что сейчас некий важный агрегат, в проектировании которого Горбач принимал деятельное участие, выдерживал какие-то испытания, на которых требовалось постоянное присутствие специалистов, в том числе и инженера, вот и дежурили они по очереди. Работы эти начались шестнадцатого числа, после обнаружения первой жертвы, и на время второго преступления у него имелось алиби: с восьми часов вечера мужчина находился на территории «Взлёта». И вчерашний вечер провёл там же, то есть, вероятнее всего, возможности убить жену не имел: Титов пока ещё не видел отчёта о вскрытии третьей жертвы, но сомневался, что утопили её среди дня.