Читаем Угль, пылающий огнем полностью

<p><strong>5</strong></p><p><strong>НА СТРОЙКЕ</strong></p>О, груды щебня, залитые солнцем!О, сухость перекладинИ лесов, —Я вашим чувствую себя питомцем!Хочу я вас на тысячи ладовВоспеть, —Залитых известью и солнцем!Пусть песнь моя не пламя, но она,Как дерево сухое, зажжена!Она горит, когда ее поют —Про жизнь и труд!<Не позднее 1929 г.><p><strong>6</strong></p><p><strong>СЛЕПОТА</strong></p>Пусть так. Я слеп. Дрожит эфир.Горит заря. Скудеют реки.Стучит разнообразный мирВ мои захлопнутые веки.Но веки — как стена. Не сдвинуть, не открыть.И мир другой, беднее, может быть,За ними скрыт. Он ближе и дорожеИ зренью моему ясней.Вот несколько простых вещей:Бродяга… поезд… бездорожье.<Конец 1920‑х — начало 1930‑х годов><p><strong>7</strong></p><p><strong>ДЕРЕВНЯ</strong></p>И вот потомки племени мотыг,Почивших в бозе сонмами святых,Рассказывают путь земного шара,О полуголом, гнутом дикаре,Бесплотную любовь ветеринараИ порчу в брошенном инвентаре.А лошадям в скучающей конюшнеВсе меньше дел: ни рыскать, ни пахать,Смотреть в окно на месяц золотушныйИ первым день суровый замечать,Когда с утра, обставлены железом,Что пахнет потом, лошадью, овсом,Проходят полем, пастбищем и лесомЖнецы, влекомы синью и трудом!Идут, а молотилки и комбайны —Как старые, библейские волы!И на полях, как океан, бескрайныхВскипают жита первые валы!И вот — побеждены суперфосфатом,Уже не благодетели земли, —Дожди косые, с видом виноватым,Как родственники бедные, пришли!Страда… Хмелеет голова от хлеба,И вкусные трепещут облака,А взглянешь на языческое небо —И видишь ковш сырого молока!<Не позднее 1930 г.><p><strong>8</strong></p><p><strong>ГОРОДУ НА МОРЕ</strong></p>Где же страшные вывески меховщиков?Клейкий запах столярной? Цирюльни альков?Часовых мастерских паутина?Где ж турецких пекарен цукатный дурман?Золотые сандалии тучных армян?Как мне скучно вдали карантина!Ты, красавица, нынче как будто не та:Неприметна родня моя вся — нищета,Запах моря на старом погосте!Где ж латалыцики, сгорбленные до зари?Не скрипите подводами, золотари,Янтари не рассыпьте в замостье.Я хотел бы, прибывши часам к десяти,По твоим цеховым переулкам брести,Никому не известный приезжий.Только март начался. Задышало весной.Пахнет мокрым каракулем воздух дневной,Свежей тиной морских побережий.1931<p><strong>9(*)</strong></p><p><strong>ОСЕНИ</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Записки Мандельштамовского общества

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука