Угли войны

В центре этой колоссальной пустоты горело что-то вроде крошечного яркого солнца. Смотреть на него в упор я не смогла, и о его величине оставалось только гадать. И все же оно казалось слишком маленьким, чтобы гравитация запустила в нем термоядерную реакцию, а значит, это не мог быть природный объект. Не могло оно быть и творением одной из рас Множественности – это было за пределами всех известных технологий, да, пожалуй, и за пределами нашего понимания устройства и работы звезд. Но не этот сияющий шарик наполнил меня ужасом, от которого кровь в жилах обратилась в песок. Ужас поразил меня при виде объектов, облаком окружавших это немыслимое солнце в миниатюре, – бесчисленные ряды, и каждый кинжально-острый корпус отбрасывает тени на стены. В пространстве между звездой и стенами висели тысячи и тысячи сверкающих кораблей в белой, как мрамор, обшивке и с острыми, как нож, носами.

Я провела в этой тесной летающей комнате сутки. Измученная бегством по лабиринту каньонов, бо́льшую часть этого времени я проспала, неловко свернувшись на твердом белом полу. Просыпаясь, следила за приближением маленького солнца в строю сияющих кораблей, а когда снова засыпала, мне снился Адам, стоящий среди черных обугленных пней сгоревших джунглей.

Время шло медленно.

Я стала замечать за собой, что напеваю мелодии и разговариваю вслух. Никогда не умела быть одна, и полная тишина в этой кабине – мне теперь стало казаться, что я нахожусь в летающем лифте, – давила на меня так беспощадно, что даже звук собственного голоса утешал и создавал иллюзию собеседника.

Сначала я повторяла обрывки собственных стихов, но они были так нагружены горем, что я перешла на популярные песенки. Эти, хоть и не шедевры, зато были прилипчивы и бодрили куда лучше того, что сходило с моего пера.

К концу второго дня я забеспокоилась. Еда кончилась, а мы, казалось, все так же далеки от маленького солнца. Если меня хотели доставить к этим белым кораблям, я не надеялась продержаться до конца пути. Слишком велико расстояние, и слишком медленно двигался этот лифт.

Какая жестокая ирония, думалось мне, – избегнуть быстрой смерти, чтобы медленно умирать от голода и жажды в клетке размером с большой платяной шкаф.

Та часть меня, что звалась Оной Судак, дрогнула при этой мысли. Ей хотелось колотить кулаками в стеклянную дверь и слезно молить о свободе. А вот капитан Аннелида Дил выжидала. Рано или поздно это нелепое устройство достигнет цели. Если я случайно доживу до того времени, мне, чтобы уцелеть, понадобится вся моя выучка, вся смекалка и все силы. Так что пока разумнее всего было отдыхать и не тратить энергию даром. Я сознавала себя солдатом и, видит бог, готовилась к встрече с неведомым по-деловому, с военной собранностью. Если мне судьба превратиться в иссохший мешок костей на полу летучей тюрьмы, я приму эту судьбу с достоинством. Буду терпеливой, буду надеяться на лучшее, в то же время готовясь к худшему.

40. Злая Собака

На подходе к системе Галерея я приняла новую передачу от Адалвольфа. В этот раз он придал своей узколицей аватаре облик бога войны в зеркальном доспехе, с развевающейся за спиной огненной гривой, с пламенем, срывавшимся из уголков глаз, как сдуваемые ветром слезы.

– Сестра, – сказал он, – не могу не заметить, что ты пренебрегла моим советом.

Расслышав в его тоне угрозу, я все же сдержалась.

– Ты весьма наблюдателен.

Я решила оставить себе предустановленную конструкторами аватару. Ее черты основывались на внешности женщины, чьи стволовые клетки стали зародышем биологического сегмента моего процессора, хотя дизайнеры искусно удалили из нее все этнические и половые признаки, оставив обобщенный символ бесконечного многообразия человеческих лиц.

– Однако, как ты любезно отметил в прошлой нашей беседе, я больше не принадлежу к стае и потому не обязана следовать твоим рекомендациям.

Сладким тоном я только подчеркивала горький привкус своих слов. И подбородок я вздернула с вызовом – движением, подсмотренным у Альвы Клэй.

– Я здесь представляю Дом Возврата и выполняю свою работу.

– И не прислушаешься к доводам рассудка?

– Каким доводам? – засмеялась я. – Ты пока никаких доводов не привел.

Адалвольф оскалился:

– Ты получила сообщение.

– То анонимное предупреждение?

Я позволила себе улыбнуться еще шире. Посмотрим, долго ли он сумеет притворяться, что ничего не знает об отправителе.

– Почему ты думаешь, что я должна его испугаться? – спросила я.

– Я думаю, оно было послано для твоего блага.

– И откуда бы тебе знать? – моя аватара изобразила девическую наивность.

Пламя его волос лизало сверкающий металл доспеха на плечах.

– Иначе зачем было бы посылать его только тебе?

– Затем что это сделал Фенрир.

Адалвольф сощурил глаза. Ждал, чтобы я высказала свои подозрения, и вот дождался.

– Фенрир не хочет с тобой драться, – заявил он.

– Зачем бы нам драться?

– Затем что ты собралась ввалиться в гущу секретной операции. А в этом случае капитан Паррис прикажет ему тебя атаковать.

Я изобразила негодование:

– Мне нужно спасти пассажиров и команду «Хейст ван Амстердам».