Угодный богу

– Кто же пустит тебя во дворцы Менеффера, чтобы ты приняла там смерть? – Эхнатон решил подшутить над девочкой, но в ответ прозвучало, как приговор:

– После твоей кончины весь двор переедет в древнюю столицу Египта, и я в его числе.

– Ты хорошо осведомлена, – повелитель покачал головой. – А теперь послушай меня, – добавил он почти зловеще. – Ты наверняка слышала, что я – один из посвященных. И мне под силу умчаться во времени так далеко, как не дано никому из смертных. Так слушай же и смирись.

Мааби взглянула на фараона и невольно отшатнулась, точно ее ударили по лицу.

Он поднял обе руки, согнутые в локтях, ладонями вверх, и устремил свой пронзительный взор в центр лба предсказательницы. Казалось, глаза его прожигали череп насквозь. Мааби почувствовала ломящую боль в этом месте головы. Послышался какой-то суховатый треск, и от ладоней фараона отскочили голубые искорки.

Эхнатон заговорил низким голосом, чем-то напоминающим голос самого бога, и это повергло несчастную в еще больший трепет:

– Маабитури! Я вижу! Тело твое, заключенное в тяжелый ящик из темного дерева, находится в черном туманном море, где маячат в темноте плавающие белые горы. Тебя несет гигантская лодка, сделанная не из дерева, у которой нет весел, и не гребцы дают ей движение. Она плывет навстречу своей гибели и похожа на город, затерявшийся среди ночного тумана. Но вот город тонет, беспомощный в мертвом холоде моря. Ты тонешь, и люди, спасающиеся на маленьких лодочках, не вспоминают о тебе. Города больше нет, как нет и тебя. Лишь мрачное море и белая влага, рассеянная в воздухе.

Эхнатон встряхнул головой, отгоняя видение.

Мааби стояла перед ним, как вкопанная.

– Я видел, как твое тело поглотили волны, – безжалостно сказал он. – Таково будущее. Прости, если я обидел тебя.

Мааби вдруг затряслась всем телом, закрыла лицо руками и стремительно выбежала из зала. Она была потрясена не только тем, что сказал фараон о ее гибели, хотя ее бог не мог ошибаться, и показывал ей совсем иные картины. Но то, что путешествие в Ахетатон и разговор с повелителем не принес желаемого, волновал ее больше, чем мысли о смерти. Насмешливый тон, снисходительные вопросы, – фараон не воспринял ее всерьез, а ведь от слов Маабитури и от этой встречи зависело будущее Египта.

Так думала девочка, сидя на краю бассейна в одной из отдаленных частей дворцового сада, горько рыдая и роняя крупные слезы на ровную поверхность глубокого водоема, в котором отражались блики солнца.

Неожиданно позади себя она услышала негромкие шаги и голоса:

– Смотри, Халосет, какая милая девочка.

– И парик у нее, как у взрослой!

– Какой же это парик! Присмотрись получше!

– О, кажется, она намеревается сделать воду этого бассейна соленой…

Мааби обернулась.

Два египтянина в одеждах придворных стояли перед ней и с нескрываемым интересом ее рассматривали, при этом добродушно улыбаясь ей.

Она тоже принялась их рассматривать, но переведя взгляд на одного из них, беззвучно вскрикнула и всем корпусом подалась назад.

– Осторожнее! – воскликнул тот, хватая ее за руку и удерживая на бортике. – Так ведь можно упасть в воду и утонуть.

– Утонуть? – еле слышно повторила Мааби. – Мне все равно это суждено.

– Конечно, если ты не умеешь плавать! – кивнул тот, кого назвали Халосетом.

– А ты-то умеешь? – подначил его второй, на которого, не отрываясь, смотрела девочка.

Тутмеса не удивило, что его голубые глаза приковали ее внимание, такое случалось с ним повсеместно уже много лет.

– Ты говоришь, тебе суждено утонуть? – обратился к девочке Халосет, оставив без ответа колкость Тутмеса. – Тебе тоже предсказал будущее? Говорят, сегодня к фараону приводили прорицательницу, которая все ему о нем рассказала. Хорошо бы узнать, что тебя ожидает!

– Она взбаламутила своими пророчествами весь город, – возразил Тутмес. – Говорят, она удивительная.

Мааби молчала.

– Не она ли предсказала тебе такое безрадостное будущее? – не унимался Халосет.

– Не она, – все так же тихо ответила девочка, не отрывая глаз от Тутмеса.

– А кто? Ну скажи!

Мааби перевела взгляд на Халосета и, прямо глядя ему в зрачки, ответила:

– Оказывается, я не могу предсказывать собственное будущее. Только сегодня узнала об этом.

– Как? Ты и есть та самая прорицательница? – несказанно удивился юноша.

– Я Маабитури, – она вновь обратила взор на начальника скульпторов.

– Ты мне что-то хочешь сказать? – не выдержал Тутмес.

– Да, я хочу спросить тебя, иноземец, почему ты пришел в Египет, минуя дельту?

Такой вопрос вызвал изумление на лице Тутмеса.

– Ты не знаешь, что ответить? – спросила Мааби, не дожидаясь, пока скульптор соберется с мыслями. – Ты все сделал правильно, но ничего не оставил для себя, – она вздохнула. – Тебе не обрести настоящего, плотского счастья. Ты будешь жить мечтами и надеждами, а все потому, что пошел в Уасет другой дорогой, которая навсегда изменила твою жизнь.

– А я обрету счастье? – встрял Халосет.

Мааби посмотрела на него с тем снисхождением, с которым мать смотрит на провинившегося ребенка.