Угодный богу

В один из дней, когда толпа осаждала жилище ясновидящей, среди народа появились люди фараона. Очередь расступилась, давая дорогу полиции, и многие вытягивали шеи, стараясь рассмотреть, что происходит во мраке хижины.

– Фараон хочет видеть тебя! – донеслись до них слова Пхута.

В тот же миг толпа распалась на маленькие группки, которые вначале взялись обсуждать услышанное, а потом и вовсе разбежались в разные стороны.

Знаменитая предсказательница была вскоре доставлена во дворец, и Эхнатон немало удивился, увидев перед собой маленькую хрупкую девочку с огромными черными глазами и копной собственных волос, которые превосходили самые роскошные парики придворных.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга: фараон и крестьянская девочка из Нижнего Египта.

Первым заговорил Эхнатон:

– Приветствую тебя. Великая прорицательница. Слава о тебе достигла моих ушей, и я захотел взглянуть на тебя. Ты удивлена?

– Отчего мне удивляться, если я давно ждала нашей встречи? – ответила девочка мягким глубоким голосом, который показался фараону странно знакомым.

– Это дар предвидения? – стараясь не показать вида, что заинтересовался, произнес Эхнатон.

– Нет, повелитель. У меня есть могущественный покровитель, ведущий меня по жизни. Он время от времени сообщает мне, что ожидает меня впереди. Наша встреча предопределена, и ради нее я совершила долгий переход в Ахетатон от дельты Хапи.

– Ты пришла одна? – удивился фараон.

– Нет, моя мать сопровождала меня.

– Скажи, девочка, неужели ты преодолела этот путь только ради встречи со мной? Не влекло ли тебя что-то иное?

– О, повелитель, – с чрезвычайной простотой отвечала Мааби. – Мне поручено сказать тебе о том, то чего зависит твоя судьба, а вместе с ней участь всего Египта.

– Сколько тебе лет и как твое имя? – словно не замечая слов девочки, спросил фараон.

– Ты интересуешься другими, не стремясь узнать о себе? – она покачала головой и ответила. – Мне тринадцать лет и у меня два имени: Мааби меня назвали при рождении, Маабитури – когда я обрела свой дар.

– Кто же дал тебе второе имя? – скорее из любезности, чем от любопытства, поинтересовался повелитель.

– Мой бог устами человека, спасшего меня от смерти. Кто он, я не знаю, но он хорошо знаком тебе.

– Да?

– Он старик, похожий на жреца, – продолжала Мааби, а фараона на миг пронзил холод от мысли, что она говорит о Хануахете. – Теперь он не здесь, не в Египте, а где-то в чужой, очень далекой стране, расположенный высоко в горах, где всегда так холодно, как никогда не бывает в твоих землях. Человек этот очень далек. Но его влияние я чувствую и поныне, хотя он давно покинул пределы Египта и лишь изредка приходит сюда в призрачном теле, столь плотном, что его можно принять за тело живого человека. Он каким-то образом влияет и на тебя.

Она взглянула на фараона, который в это время пытался отогнать от себя мысли об учителе, который покоился в мастабах близ Уасета.

– Ты сомневаешься о моих словах? – улыбнулась Эхнатону Мааби. – Но я знаю все, о чем говорю. В голову приходит просто понимание, это данность, которую необходимо принять, ведь она все равно свершится.

– Ты так считаешь? – фараон глубоко вздохнул.

– Да, все уже свершилось задолго до нашего рождения.

– Я это понимаю, – кивнул Эхнатон. – То, что ты сказала, напоминает то, что порой чувствую я.

– Да, я это знаю, он говорил мне о тебе, – подтвердила девочка.

– Кто говорил? Тот человек?

– Мой бог. Я часто слышу его рокочущий голос, от которого гаснет пламя и трясутся стены.

Эхнатон едва сдерживался, чтобы не вскрикнуть: «Как? И тебе тоже знаком этот неземной голос?»

Но сказал только:

– У меня порой бывают сны, где я тоже слышу голоса.

– Это способ воздействия на твой разум, повелитель, отражение грядущей опасности, которую можно предотвратить, если действовать правильно.

– Опасности? – Эхнатон вспомнил о чем-то и нахмурился.

– Это случилось несколько лет назад, той самой ночью, когда чуть не свершилось убийство, задуманное твоим злейшим врагом? – спокойно спросила Мааби.

Эхнатон вздрогнул, но привычка скрывать свои чувства и здесь взяла верх.

– О какой ночи ты говоришь? – как ни в чем не бывало, спросил он.

– Мы оба знаем, о чем идет речь. В ту ночь ты спал в ажурной постройке, заплетенной растениями и спрятанной среди огромного сада. Царице грозила опасность, и мне было нелегко сообщить тебе о том, что высокий человек в накидке подкрадывался с ножом к твоей супруге.

– Довольно! – остановил девочку фараон. – Я понял, откуда мне знаком твой голос.

– Мне пришлось позвать тебя.

– Это был сон, внушенный тобой?

– Это был единственный способ воздействия на тебя, могущественный, – Маабитури опустила глаза.

– И на многих ты действуешь подобным образом? – холодно осведомился Эхнатон.

– Нет, только тогда… на тебя, мой повелитель… – казалось, девочка вот-вот начнет всхлипывать. – Это исходило не от меня. Я лишь помогла тебе спасти царицу. Может, мой бог проверял меня или учил тому, что я теперь умею? Не знаю. Но больше подобное не повторялось.

– Да? – фараон оставался серьезен.