Угодный богу

Когда молодой человек вышел за ворота, а ваятель отправился в павильон-мастерскую, думая продолжить работу над портретом фараона, он вдруг обнаружил Юти на том же самом месте, где его повстречал давеча. Удивление Тутмеса было тем сильнее, что главный скульптор, как известно, никогда не стоял без дела. Он настолько был занят заказами, что его порой даже трудно было отыскать.

Но теперь он преграждал Тутмесу путь и, казалось, хотел о чем-то говорить. Пришлось замедлить шаг. Как только ваятель сделал это, Юти немедленно подошел к нему и, ступая с ним в ногу, проследовал рядышком до самого павильона.

– О, досточтимый Тутмес, позволительно мне будет узнать, кто этот юноша, что покинул дворец?

– Это мой ученик, – невозмутимо отвечал ваятель.

– Он сын кого-нибудь из мастеров? Я что-то не узнаю его…

– Нет, хотя ты и мог видеть его раньше; он родился в семье ремесленника.

На некоторое время воцарилось молчание. Казалось, Юти стремился осмыслить услышанное.

Наконец он произнес:

– Я хочу задать тебе еще вопрос, почтеннейший.

– Я слушаю, достославный Юти.

– Разве этот юноша с детства постигал наше ремесло с каким-нибудь именитым мастером?

Тутмес пристально взглянул на главного скульптора, уже понимая, о чем будет разговор:

– Нет, почтеннейший.

На этот раз пауза оказалась длиннее предыдущей. Юти что-то основательно обдумывал.

– Скажи, уважаемый Тутмес, что заставило тебя взять учеником человека, которого нельзя ничему научить, кто безнадежно упущен для искусства?..

– Почему ты так уверен? – возразил скульптор. – У юноши прекрасная память, хорошая наблюдательность и твердые руки, приученные к кропотливой работе.

– А сколько ему лет? – задал встречный вопрос главный скульптор.

– Девятнадцать. Это что-то меняет?

– О! Он еще старше, чем я думал! – воскликнул Юти. – Конечно, тебе, досточтимый Тутмес, молодому человеку, у которого нет опыта работы с учениками, тебе все одно, сколько лет этому юноше. Ты хочешь учить и ты учишь. Другое дело, чему ты сможешь научить и не разочаруешься ли, когда увидишь, что твой самоотверженный труд не приносит плодов? Ведь ты, мой друг, во всем будешь обвинять себя, потому что это твой первый ученик, тебе не с кем его сравнить. Ты потеряешь веру в собственные силы, тогда как этот юноша не потеряет ничего. Даже, наверняка, что-то возьмет от тебя. Ведь ты величайший мастер!

– К чему ты клонишь, почтеннейший? – Тутмес начинал раздражаться.

– Пока не поздно, оставь эту затею. Если тебе необходимо кого-то учить, возьми достойного юношу, у которого есть опыт в ремесле, или мальчика из семьи ваятеля. Это будет гораздо плодотворнее. Поверь мне.

– А если этого ученика мне поручил сам фараон? – спросил Тутмес, в упор глядя на собеседника.

Юти выдержал его взгляд и мягко улыбнулся:

– Поручить можно все, что угодно. Но это не значит, что выбор фараона всегда верен. Разве повелитель владеет нашим искусством и способен разбираться в тонкостях ремесла?

– Ты подвергаешь сомнению волю фараона? – рассердился Тутмес.

– Зачем же? Я лишь хочу предостеречь тебя, объяснив тщетность твоей затеи с этим юношей.

– Почтенный Юти, – начал скульптор. – Не утруждай себя красноречием, ибо мне знакомо это древнейшее мнение, которое ты только что изложил. Принято считать, что не получится скульптора из того, кто родился не в той среде, и, уж тем более, из того, кто поздно приступил к учебе. Так ли это?

– Да, и я настаиваю на этом, потому что еще не было противоречий вековым наблюдениям.

– Ты, почтеннейший, проверил каждого скульптора Египта? – Тутмес хитро взглянул на ваятеля.

– Я не занимаюсь изысканиями. Истина видна сразу, и она такова, что из людей, подобных твоему ученику, не выходит больших мастеров.

– Значит, ты считаешь, это невозможно?

– Я убежден! – Юти гордо вскинул голову.

Тутмес сделал вид, что озадачен.

– Что же мне теперь думать о себе, почтеннейший? Как воспринимать твои слова на мой счет?

– Какие слова? – не понял тот.

– Совсем недавно ты назвал меня величайшим скульптором, а только что убедил, что я никак не могу быть большим мастером.

– Что-то я не понимаю твою речь?

– Дело в том, – с расстановкой начал Тутмес. – Что я не отвечаю правилам, выведенным в вашем мире. Мало того, что с детства рядом со мной не было никого, кто обучал бы меня по-особому мыслить, но и ремеслу я начал учиться настолько поздно, что ты никогда бы не взялся за это гиблое дело.

– Я… – Юти подыскивал слова, а Тутмес продолжал:

– Хвала тому, что я, ища Египет, был заброшен в совершенно другие земли, где и постиг тайны мастерства. Случись мне оказаться в вашей благословенной стране раньше, никогда не дождаться бы мне милости от почтеннейшего Юти, как не смог добиться твоего снисхождения этот юноша, что просил тебя стать его учителем еще пять лет назад. Кто знает, что бы сейчас он уже умел, не откажись ты тогда…