Угодный богу

– Тогда ответь, – Тотмий замешкался и затем осторожно спросил. – Не ты ли – царица Египта, о которой знают во всех землях, где бы я ни был?

– Да, я жена фараона.

– Тогда эти браслеты твои, – незаметным движением пальцев Тотмий щелкнул замками, и браслеты оказались в его руках. – Я надену их тебе, о прекраснейшая, – и он защелкнул браслеты на запястьях царицы.

Стража была настолько поражена происходящим, что даже не воспротивилась, когда иноземец передал царице свой подарок. Но Нефру от прикосновения металла открыла глаза и обвела присутствующих таким взглядом, точно только что проснулась после долгого сна.

– Какие браслеты! – воскликнула она в восхищении. – Белые и голубые камни, как воды священного Хапи! – она говорила по-египетски.

– Это подарок великого ювелира Ну-от-хаби, – по-китайски сказал Тотмий, но Нефру не поняла ни слова из его речи.

– Этот странник отдал мне такое богатство, дороже которого я никогда не видела! – как ребенок, радовалась она и вдруг на мгновение задумалась, словно припоминая о чем-то. – Этот юноша скульптор. Отведите его в мастерскую Махроса. Я чувствую, что именно это ему нужно.

Стража повела Тотмия в мастерскую придворного скульптора, но юноша еще несколько раз оглянулся на красивейшую из женщин, одиноко стоявшую у дверей дворца. А Нефру то смотрела вслед иноземцу, то переводила взгляд на его подарки. Хоремхеб видел все, спрятавшись за деревьями, и досадовал на свою глупость, заставившую его привести оборванца в сад повелителя. Он злился на свою аристократическую щепетильность, не позволившую ему убить путешественника в первые минуты из встречи. Он и сам не знал, зачем ему эти браслеты, ведь он был очень богат, но, вероятно, в них таилась какая-то магия, делавшая золотые безделушки такими притягательными. И секрет их был в искусстве и таланте мастера Ну-от-хаби.

Тотмий очутился в мастерской придворного скульптора. Махрос, невысокий сухопарый египтянин в кожаном схенти, сразу признал в нем чужеземца и смотрел на вошедшего с известным презрением. Тотмий же с огромным интересом принялся рассматривать материалы, инструменты и принадлежности мастера.

– Царица приказала нам привести этого юношу к тебе, достойный Махрос, – изрек Пхут, стоя на пороге мастерской и не решаясь ступить внутрь.

– Благодарение прекраснейшей! – засуетился скульптор. – А я только собирался обратиться к ней с просьбой о рабе. Но вижу, милость царицы прозорливей моей расторопности.

Пхут, смутившись, опустил глаза:

– Да простит меня достойный Махрос, приведенный мною юноша – не раб.

– А кто? – удивился египтянин.

– Твой ученик.

– Что? – Махрос захохотал дробным сухим смешком. – Чумазый, неведомо откуда взявшийся оборвыш? Уж не думает ли он, что учиться искусству скульптуры так легко?

А Тотмий вел себя так, словно понимал, о чем идет речь.

– Значит, царица хочет, чтобы я обучил молодого человека своему ремеслу? – отсмеявшись, спросил египтянин.

– Да, достойнейший, – поклонился Пхут и, подумав, добавил. – Но тебе будет нелегко, юноша ни слова не понимает по-египетски.

Новый приступ смеха случился со скульптором. А когда Махрос, в одиночестве, отсмеялся, то сделался вдруг очень серьезным:

– Ну что ж, приказ царицы я не могу не выполнить. Но пусть сначала юноша выдержит экзамен, – он посмотрел на Тотмия. – Только как ему это объяснить?

– Он знает, – уронил Пхут.

– Да? – с недоверием покосился на него скульптор.

– Он готов к испытанию, – и стражник слегка подтолкнул Тотмия в спину, отчего молодой человек оказался чуть ли не посередине мастерской.

– Хорошо, уважаемый, ступай, – велел Пхуту Махрос, а когда тот вышел, приблизился к Тотмию и заглянул в его глаза. – Ну что ж, прошу! – он широким жестом обвел мастерскую и оценивающе оглядел юношу с ног до головы. – Как мне называть тебя, безмолвный оборванец? Начнем?

Тотмий, в свою очередь, наблюдал за тем, как скульптор что-то поясняет ему на своем языке, показывая то на один предмет, то на другой. В комнате было много незавершенных изваяний. Лежали черепа животных и людей, молотки и бронзовые прутья различной формы, шлифовальные инструменты и камешки, банки с белой, красной, черной и желтой красками, подставки для работы, скамейки разной высоты и многое другое.

Вдруг Тотмий увидел большой кусок чудесного зеленого камня, называемого нефритом. У Ну-от-хаби он мог видеть только маленькие кусочки, а здесь была целая глыба.

Молодой человек показал на камень и, поясняя слова жестами, попросил мастера:

– Дайте мне этот нефрит, я хочу сделать ваш портрет.

Египтянин с большим трудом разобрался в смысле просьбы и дал категорический отказ.

– Вы боитесь, я испорчу камень? – улыбнулся молодой человек. – Но я не новичок, у меня было много работ, – он помрачнел, вспоминая ночную встречу с грабителями.

Египтянин не понял ничего, но на всякий случай сделал отрицательный жест.

– А вот у вас лежит песчаник, можно, я поработаю с ним? – оживился Тотмий.

Мастер и здесь не решился на жертву.