Угодный богу

Юноша был в отчаянии. Он указывал на разные по величине куски камней различных пород, но египтянин, как заведенный, отрицательно качал головой.

И тут Тотмий увидел валяющуюся в стороне слепленную комом глину.

– Можно взять хоть это? – почти не надеясь на положительный ответ, спросил он у мастера.

Махрос, поджав губы, перевел взгляд с Тотмия на глину, с глины – на Тотмия и с тяжелым вздохом кивнул.

– Благодарю вас, – радостно воскликнул молодой человек и, с профессиональным проворством засучив рукава халата, наклонился к бесформенной глиняной массе.

Он взял столько, сколько ему было необходимо, и перенес на специальный столик, устроенный так, что его верхняя часть поворачивалась в любую сторону. Затем Тотмий живо налил в небольшой таз воды, смочил руки и глину и принялся ее разминать.

Египтянин ревниво следил за его действиями, но юноша не смущался, лишь время от времени поглядывал на мастера, чтобы схватить черты его лица и перенести их в глину. Махрос наблюдал за работой белокожего гостя со все возрастающим интересом и не мог не рассмотреть в его действиях таланта и умения.

А в то же самое время во дворце царица любовалась подарком иноземца. Ее радовала тонкая работа неизвестного китайского мастера, игра камней и их чистота. Но потом, когда она захотела снять браслеты, то не смогла найти заветную пружинку, открывающую замок. Нефру попыталась протиснуть кисти рук сквозь свободно болтающиеся на запястьях браслеты, но и это ей не удалось, и она немного испугалась, а потом позвала рабыню и приказала ей привести чужестранца.

Невольница-нубийка ушла, и вскоре в комнате царицы появился встревоженный Амонхотеп.

– Хоремхеб доложил мне, что ты разговаривала с каким-то злоумышленником, пробравшимся в сад, – начал он, но царица с веселым смехом перебила его.

– О, что ты, божественный, этот юноша не злоумышленник, он чужестранец и проник в резиденцию только за тем, чтоб подарить мне вот это, – она протянула фараону обе руки, сверкающие бело-голубыми алмазами. – Они восхитительны, правда?

При виде такой роскоши Амонхотеп растерялся, но попытался сохранить тревожный тон:

– Ты позволила себе принять сокровища от неизвестного человека? А если он враг и его цель – убить тебя?

– Каким образом? – смеялась Нефру.

– А разве мало способов? Один из самых простых – отравить браслеты ядом или какой-нибудь болезнью.

– В таком случае он сам должен быть отравлен или заражен, потому что снял браслеты со своих рук. Но он не похож ни на больного, ни на самоубийцу. Он сам надел их мне.

– Ты позволила ему это сделать? – негодовал фараон. – Поистине, ты неосторожна! Неужели из твоей памяти ушла та страшная ночь, когда Такенс чуть не осуществил свое злодеяние?

– Поверь мне, божественный, я все помню, и я тоже разбираюсь в людях, – Нефру, как ребенка, ласково обняла мужа и стала легонько поглаживать его по спине. – Этот юноша не злодей. Все его помыслы я прочитала в его глазах. О, мой фараон, это интересные глаза, похожие на кусочки неба. Он житель севера, но его одежда выдает, что пришел он с востока, из-за пустынь и гор.

– Ты что-то знаешь об этих странах? – усмехнулся фараон. – Разве ты бывала там?

– О, божественный! Я не могу объяснить себе это, но порой мне кажется, что когда-то я жила среди высоких гор, где холодно и там повсюду лежит белый песок, падающий с неба. Когда светит солнце, он слепит глаза. А когда поднимается холодный жгучий ветер, он кружит по земле, как ураган пустыни и поднимает тучи мокрых песчинок, швыряя их в лицо несчастному путнику, оказавшемуся у него на пути. Там умирают от ветра и холода, как здесь – от зноя. Но только я не знаю, когда это было и со мной ли?

– Ты говоришь так, что я заслушался, – фараон обнял ее. – Как замечательны твои грезы.

– А может, это сны, как у тебя? – задумчиво произнесла Нефру. – Я что-то помню…

Она подняла голову:

– Знаешь, я приказала отвести иноземца к мастеру Махросу.

– Зачем? – удивился Амонхотеп.

– Он хочет быть скульптором.

– Он так сказал? Он говорит на нашем языке?

– Нет, но я очень легко поняла его мысли, – простодушно ответила Нефру.

И тут фараон громко расхохотался, что случалось с ним нечасто.

– Я так люблю тебя! – воскликнул он, хватая царицу и желая поднять ее на руки, но в это время в дверях возникла долговязая фигура иноземца в синем китайском халате.

Тотмий увидел рослого незнакомого мужчину, заключившего в объятья прекрасную царицу, и остановился, мгновенно сообразив, что перед ним фараон земли египетской.

Амонхотеп с интересом уставился на вошедшего, а тот склонился в поклоне, исподлобья рассматривая властелина Обеих Земель.

– О божественный! – радостно воскликнула Нефру, заметив юношу. – Вот он, тот молодой иноземец, что принес мне издалека столь богатый подарок. Подойди сюда… – Она жестом поманила Тотмия, приглашая его в покои.

Под внимательным взглядом фараона юноша оробел и не двигался с места.

Тогда Нефру сама подошла к нему и величественно протянула вперед руки ладонями вниз: