Угольная крошка

Пролив Хинлопена растянулся на девяносто морских миль. Шире всего он у северного своего устья, которое называют Северными Воротами. Это пятнадцать морских миль от мыса Верлегенхукен до мыса Ланггрюннодден на полуострове Сторстейн. Самое узкое место пролива – только пять морских миль – расположено у мыса Спарренесет к югу от Мурчисон-фьорда. Южное устье пролива полно больших и малых островов, островков и отмелей. Его, вероятно, можно считать самым опасным участком пролива: зажатые в узких протоках здешние льды в любой момент готовы превратиться в безжалостную мясорубку. Однако сложно с уверенностью сказать, где мореплавателей подстерегает наибольшая опасность: все решают приливы и отливы, сила и направление ветра и, разумеется, лед.

Капитан «Исхавстрола» стоял у руля, когда в ночь на субботу его судно на медленной скорости входило в Северные Ворота. Он держался подальше от полуострова Моссель, обходя его по большой дуге, так что перед сменой курса Сорг-фьорд лежал по миделю судна. «Там мель возле Верлегенхукена», – объяснил он команде, собравшейся в командной рубке. Никто из них не проронил ни слова в ответ, они знали, что лучше держать язык за зубами.

С юго-востока подул свежий ветер, прилив только что сменился отливом, отчего железная хватка льдов несколько ослабла. Паковые льды бились о борт шхуны, но двигатель и обшивка «Исхавстрола» были сделаны с расчетом на плавание во льдах. Судно медленно, но верно двигалось вперед, расталкивая льдины. По мере продвижения в Сорг-фьорд ветер утих, а лед сделался тоньше. Капитан поднял скорость до семи узлов.

Старший помощник наконец отважился высказаться:

– Взгляните на запад. Все плоско как блин. Не хотел бы я оказаться здесь в туман. Вон тот мыс… – он протянул руку в сторону берега, – лежит так низко, что глазом моргнуть не успеешь, как сядешь на мель. Верно говорю?

Они бросили якорь у кромки сплошного льда близ восточного берега фьорда. Как и предписывалось – неподалеку от бухты Хекла к югу от мыса Крозьепюнтен. Перед ними, закрывая лунный свет, вздымались отвесные стены гор. Корабль едва можно было различить в тени пятисотметровой горы Хекла.

– Вот и хорошо, отдохнем пару часиков. А потом достанем из трюма снегоходы и спустим их на лед. Чтобы зря время не терять.

В голосе капитана звучало облегчение. Переключаясь на резервный мотор, он чувствовал, будто гора свалилась с плеч.

Стейнар приехал в хижину на мысе Экхольм только заполночь. Кристиан с Ларсом Уве к тому времени уже спали, но проснулись от рева снегохода.

– Не мог еще попозже припереться? – съязвил Кристиан. Он наклонился, чтобы забросить пригоршню углей в почти погасший очаг.

Стейнар стоял посреди комнаты в снегоходном комбинезоне и со шлемом под мышкой.

– Черт возьми, я спешил, как мог. Но на шахте сейчас переполох. Все были в сборе: и директор, и мастер, и целая куча этих, мать их, экспертов. Мне удалось вырваться только в районе десяти. Я даже домой не стал заезжать. Схватил снаряжение, вскочил на снегоход и двинул прямо сюда.

– Что еще за переполох? – недоверчиво поинтересовался Ларс Уве. – Когда мы уезжали, все было спокойно.

– Да что ты говоришь. Это вообще-то тянется уже не одну неделю. Просто обычных шахтеров не всегда ставят в известность. И, кстати, это все, что я могу вам рассказать. Мастер запретил нам обсуждать эту ситуацию. С кем бы то ни было.

Раздув наконец огонь в очаге, Кристиан выпрямился и повернулся к остальным:

– Тоже мне новость, все как обычно. Показатели выше нормы. Из расщелин горы шпарит газ. И теперь они боятся пустот, которые какой-то геолог якобы видел в отчете сейсмологов. Они уже зарыли двенадцатый штрек. Как по мне, раньше времени. Там еще было, чего добыть. Но если вы так боитесь, закрывайте и тринадцатый, верно? Угля в горе, полагаю, еще много.

В последние дни Стейнар провел достаточно времени в компании руководства, и оттого его не мог не раздражать самоуверенный тон товарища:

– Как бы то ни было, я не могу поехать с вами к Хинлопену. Не выйдет. Мне завтра ни свет ни заря снова надо быть в шахте.

– Твою ж мать… – Кристиан чувствовал, что теряет власть над инженером. Но не знал, что возразить. Даже он понимал, что Стейнар не мог перечить горному мастеру.

Стейнар, пятясь, вышел за порог, и вскоре в хижине услышали, как взревел мотор его снегохода. Кристиан выбежал следом в одних носках. Стейнар уехал, предварительно отцепив доверху загруженные сани.

– И что теперь будем делать? – спросил Ларс Уве. Он ни на минуту не сомневался, что Кристиан что-нибудь придумает.

Решение было не блестящим, но единственно возможным. Кристиан ни за что не согласился бы оставить часть груза в хижине. Это было равносильно явке с повинной. Нет, им следовало увезти с собой все. Они решили прицепить к одному из снегоходов вторые сани и вести его поочередно. Путь по пересеченной местности и нетронутым снегам грозил затянуться.