Угольная крошка

– Именно так. Имеете что-то против поездки на шахту? Прямо сейчас?

Кнут встал, больше не говоря ни слова, и исчез в коридоре.

После нескольких дней полного затишья у входа в Седьмую шахту внезапно собралось много народу. Вверх по крутому серпантину одна за другой поднимались машины. Люди забегали в открытые ворота и исчезали в разных направлениях. Спасательные костюмы были распакованы, специальное снаряжение разложено по джипам, вся смена стояла в шахтерских робах, готовая при необходимости спуститься в шахту. Шахтеры наблюдали, как у них над головами горный мастер с начальником смены меряли шагами дежурную будку. Они понятия не имели, зачем их так срочно вызвали и привели в полную готовность, знали только, что в тоннелях могут быть люди. И вся эта неожиданная активность создавала напряжение, одновременно возбужденное и зловещее. Люди в молчании ожидали сигнала. Переговариваться в такую минуту казалось неуместным.

Но вот явился директор. Он сразу, как и предполагалось, направился в дежурную будку к горному мастеру. Директор был человеком немногословным, и, когда он наконец-то спустился к горнякам, ему потребовалось меньше минуты, чтобы изложить им суть дела. В конце своей речи он ожидаемо добавил:

– Вы не хуже меня понимаете, как опасно сейчас заходить в шахту. Концентрация метана у штреков номер двенадцать и тринадцать, а также в штольне зашкаливает. Мы предпринимаем все возможное, чтобы проветрить шахту. Но газа по-прежнему поступает больше, чем мы способны выкачать. А значит, на участке существует серьезная угроза взрыва. К сожалению, именно там расположен вход в старую шахту. Вдобавок свод на стыке нового и старого тоннелей может в любой момент обвалиться. Другими словами, эта спасательная операция – дело рискованное. И я не буду никому приказывать в ней участвовать. Но вполне реально, что дочь Стейнара Ульсена находится сейчас в старой бытовке. Пусть добровольцы подойдут к джипу. Кстати, к нам приехал один из офицеров полиции. Кнут Фьель. Он будет вместе с вами искать девочку.

– А он тоже доброволец? Он понимает, какой это риск? – начальник смены с рассерженным видом сделал шаг вперед. Впрочем, с равным успехом это мог быть плохо замаскированный страх.

– Нет, но он тот еще псих, – буркнул один из шахтеров и с улыбкой сплюнул.

Директор продолжил, пропустив все замечания мимо ушей:

– Нам нужны два сопровождающих для полисмена и четыре человека на укрепление свода.

На несколько секунд все стихли. Наконец все четырнадцать не сговариваясь подошли к низкой поцарапанной машине.

– Нам достаточно шестерых, – сказал директор. – Кто-нибудь, отведите полицейского в раздевалку, когда он приедет, и наденьте на него снаряжение.

Низкий джип трясся по ухабам тесных шахтных выработок. Кнут вжался в дно кузова и пытался осматриваться, не поднимая головы. Они уже давно покинули хорошо освещенный главный штрек и направлялись в сторону забоев. Их с директором завозили внутрь последними. Прошли часы, прежде чем из шахты сообщили, что своды тоннеля наконец укрепили, дедовским способом – при помощи бревен. Теперь они могли зайти в старую шахту. Концентрация метана превысила верхнюю границу взрывоопасности.

Те двое, что должны были сопровождать Кнута в старом тоннеле, представились и пожали ему руку. Но их имена тут же вылетели у него из головы. Они были в одинаковых робах и желтых касках, с кучей всякого снаряжения на поясе. Свет налобных фонарей скользил по стене квершлага, поблескивая в местах, где наружу из-под камня пробивался уголь. Кнута мутило от горького запаха угольной пыли, толстым слоем покрывавшей тоннель. И он не сказал никому о своей клаустрофобии и боязни темноты.

– Нам туда, – махнул рукой один из шахтеров. – Машина останется здесь.

Его товарищ первым зашел в тоннель, но обернулся на входе.

– Тут нужно идти как это раньше делали конькобежцы. Вспомни, например, Купперна, если случалось видеть по телику старую спортивную хронику. Да, он же, кстати, тоже Кнут. – Они переглянулись и усмехнулись. – Голову наклони и вытяни чуть вперед. Ноги согни в коленях. И скользи в разные стороны поочередно.

– Это здесь единственный способ перемещаться, – кивнул второй шахтер, которому предстояло идти следом за Кнутом. – Иначе не выдержит спина. Высота потолка тут всего примерно метр тридцать. А глубже – еще ниже.

Не тратя больше времени на объяснения, они зашагали вперед. Уже совсем скоро Кнут понял, что не может держать налобный фонарь прямо, и направил его в пол. Руки заложил за спину. Он шел коньковым шагом, как учили шахтеры, но мышцы ног заныли уже через несколько минут. Шедший позади шахтер постоянно натыкался на него, чертыхаясь вполголоса. Кнут прислушивался к шарканью ног по гравию. К треску горных пород. Темнота вокруг становилась все гуще, и он начал считать собственные шаги.