Уголовно-правовая дифференциация возраста

Обязательным элементом вины выступает факт осознания лицом общественной опасности совершаемого им деяния; при этом «концепция вины, сформированная в науке уголовного права и нашедшая отражение в уголовном законе, практически не охватывает процесса осознания уголовно-правового запрета»[273]. В то же время, как отмечает О.Д. Ситковская, «...интеллектуальный компонент необходимого возрастного развития включает в себя: способность понимать регулирующую роль базовых ценностей и норм общества, и с этой точки зрения оценивать поведение других людей и собственное поведение; возможность понимать вред своих действий и их последствий для других людей, нарушение общественных запретов. При этом необходимо осознание самого наличия требований общества, а не обязательная их интериоризация»[274][275]. В целом тот факт, что существующее законодательное предложение, сформулированное в ст. 25 УК РФ, не учитывает возможные случаи недостаточной информированности о содержании уголовно-правовых норм, отмечается многими учеными[276].

В соответствии с общепринятым в уголовно-правовой науке подходом, осознание общественной опасности сводится к пониманию фактического и социального характера совершаемого деяния[277]. Таким образом, выделение в норме о психической незрелости отдельного признака — «понимание фактического характера своих действий» — нецелесообразно, так как этот признак уже охватывается понятием «осознание общественной опасности деяния». Понимание фактического характера совершаемых действий (бездействия) основывается на понятии деяния и означает, что лицо должно воспринимать деяние в целостности (во времени и пространстве), охватывая сознанием все криминообразующие признаки. Осознание лицом социального характера совершаемого деяния предполагает понимание им возможности причинения вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом. Осознание общественной опасности деяния, а следовательно, и уголовная ответственность за его совершение отсутствуют, когда лицо: 1) не осознает или неправильно осознает фактический признак деяния (например, тот факт, что вещь, которую он берет, чужая); 2) в силу ошибки или обмана полагает, что имеются обстоятельства, изменяющие социальный характер деяния (согласие собственника на изъятие вещи или состояние крайней необходимости); 3) не осознает социального значения своих действий в силу психического расстройства, не исключающего вменяемости, незнания уголовно-правового запрета, и т.д.

Гаухман Л.Д. отмечает, что «осознание общественно опасного характера действия или бездействия означает знание, понимание виновным того, что совершаемое деяние или воздержание от него ... представляет опасность для общественных отношений. При этом предполагается знание, понимание виновным конкретной общественной опасности действия или бездействия, а не абстрактной... Совершение умышленного преступления предполагает осознание виновным и других объективных признаков, влияющих на определение общественно опасного характера действия или бездействия, имеющих уголовно-правовое значение»[278].

Отдельные ученые используют как равнозначные понятия «осознание общественной опасности деяния» и «осознание объекта посягательства»[279]. Однако указанные понятия не тождественны. Субъект умышленного преступления может не конкретизировать в своем сознании непосредственный объект, на который посягает его деяние, однако он осознает сам факт причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам личности, общества или государства. Определяющим является то, что лицо осознает характер совершаемого деяния, и в общих чертах — на какую сферу общественных отношений он посягает[280]. Если лицо осознает, что совершает уголовно наказуемое деяние, хотя бы и полагая, что действует «на благо общества», у него имеется осознание общественной опасности совершаемого, поскольку такое лицо понимает, что нарушает установленный государством правопорядок[281].

Как упоминалось выше, ряд ученых в своих работах указывает на необходимость рассмотрения в качестве неотъемлемого признака вины осознания (возможности осознания) противоправности совершаемого деяния[282]. Тем не менее в российском уголовном законе интеллектуальный признак вины ограничивается осознанием только общественной опасности деяния. Тем самым презюмируется правило — «незнание закона не освобождает от ответственности». Это означает, что осознание лицом запрещенности уголовным законом совершаемого действия или воздержания от его совершения не подлежит доказыванию по уголовному делу. Если же субъект преступления, будучи вменяемым и не обремененным психическими расстройствами, не осознавал, что совершаемое им деяние запрещено уголовным законодательством, то в указанном случае, как утверждает Л.Д. Гаухман, налицо юридическая ошибка, которая не может исключать уголовной ответственности[283].