Угрюмое гостеприимство Петербурга

Уверенность и безапелляционность кратких и четких, словно полевые приказы, ответов полковника изрядно остудили пыл Дмитрия, представлявшего себе службу увеселительной прогулкой в гусарской форме. Видя будущего своего начальника, он с сожалением осознавал, что ему придется беспрекословно исполнять любые приказы и делать ровно то, к чему обязывает долг.

Единственное, что скрашивало мрачные мысли новоиспеченного корнета, — это общество Бориса Курбатова, который служил поручиком в том же полку.

А вот и Борис, легок на помине! Дмитрий увидел своего товарища и кивнул ему в знак приветствия.

Полковник тоже заметил Курбатова и немедленно обратился к нему:

— Поручик! Идите-ка сюда!

Борис подошел к начальнику быстрым шагом, остановился пред ним в двух шагах, щелкнул каблуками и, вытянувшись по стойке «смирно», произнес:

— Ваше высокопревосходительство! — Шаховскому. — Ваше превосходительство! — Воронцову. — Ваше высокородие! — Витовскому.

— Вот что, голубчик, — сказал Витовский, — вы в отпуску изрядно засиделись. Пора вернуться в Павлоградский полк.

— Прикажете немедленно отправляться, ваше высокородие? — осведомился Курбатов.

— Погоди, поручик. В среду отправишься. Вот Дмитрий Воронцов, знаком с ним?

— Так точно, ваше высокородие!

— Славно. С завтрашнего дня прикомандирую его к твоей роте. Корнет!

— Ваше высокородие! — пылко произнес Дмитрий, молодцевато повторяя за Борисом, дабы скорее вступить на удалую стезю гусарства.

— Будете состоять под командованием поручика Курбатова.

Так граф Дмитрий Воронцов поступил в гвардию.

Нельзя сказать, чтобы он был обрадован своему новому статусу офицера, хоть и всегда мечтал о таковом. Покинуть сейчас Петербург означало теперь же расстаться с Софьей на долгое время, а стало быть, навсегда потерять ее. Если он в среду уедет в Сувалки, Софья окончательно забудет о нем и выйдет замуж за Константина. Так быть не должно. Необходимо немедленно объясниться с ней.

Пока Дмитрий об этом думал, Борис о чем-то увлеченно ему рассказывал. Дмитрий не слышал и отвечал общими фразами. Князь Шаховской тем временем отправился встречать новых гостей. Прибыл князь Горчаков, Николай Болдинский с супругой, генерал-майор Уваров, князь Демидов, генерал-лейтенант Княжнин и многие другие. С полчаса спустя появились и Ланевские с дочерьми.

Было заметно, что здоровье Софьи Михайловны, если в его благополучии и были какие сомнения, окончательно поправилось: она была, как всегда, хороша, дышала свежестью и светилась.

Войдя, Мария и Софья сразу обнаружили Ричарда и завязали с ним разговор. Тут же появился и Константин Болдинский. Дмитрий с Борисом поспешили сказать княжнам Ланевским слова приветствия.

— Vous etes ici[55], — грустно констатировала Софья, обращаясь к Дмитрию.

— Ma chиre, это не продлится долго, — поспешил успокоить ее молодой граф Воронцов, — вскоре я вас покину.

— Навсегда? — с надеждой спросила Софья.

— Увы, на долгий срок.

— Вы уезжаете? Куда? — поспешила вступить в разговор Мария.

— Дмитрий Григорьевич отважился стать бравым офицером, — ответил Борис.

— Вы поступили на службу?

— В Павлоградский полк, — гордо и надменно сказал Дмитрий.

— Гусары, — неодобрительно покачала головой Софья.

— Гусары — цвет царской армии, сударыня, — поспешил вставить Борис.

— В любом раскладе это хорошо, что вы поедете, — сказала Софья.

— Согласен, — отвечал Дмитрий. — Теперь я буду отдавать долг моей стране и буду любить ее так же пылко, как мог бы любить женщину, лучшую на свете.

— Это прекрасно, — едко заметила Софья, — ведь вы созданы именно для такой любви.

— Что ж, возможно, вы и правы, — не менее ядовито согласился Дмитрий и откланялся.

Константин попытался было сказать что-то, как-то привлечь внимание Софьи, однако его слова были встречены молчанием, полным холодного безразличия. Софья сообщила сестре, что находит бал скучным.

— Разумеется, — добавила княжна, обратясь к Ричарду, — виноваты в этом вы. Ведь если бы вы были хоть немного более разговорчивы, вы не позволили бы мне теперь скучать.

— Увы, княжна, я сегодня не словоохотлив.

— Вы хандрите? Быть может, вам наскучил Петербург?

Ричард думал то же, этот город не мог занимать его мыслей, ведь он был лишен княжны Анастасии. Но сказать это было бы неприлично, и Редсворд промолчал. Мария начала какой-то пустой разговор с единственной целью избавить всех от неловкости. В этом разговоре все принимали участие, но каждый при этом думал о своем: Софья — о Дмитрии, Константин — о Софье, Ричард — об Анастасии, а сама Мария с нетерпением ждала приезда князя Петра Андреевича.

Разговор шел о париках, которые еще в начале века совершенно вышли из моды, но тем не менее иные представители старшего поколения продолжали носить их. Константин положительно выразил отрицательное свое отношение к парикам. Мария ему что-то отвечала, когда увидела Петра Андреевича. Она запнулась, замолчала.