Уик-энд с мистером Дарси

Когда Робин наконец вышла из музея и оказалась в залитом солнцем саду, она ощутила чудесное спокойствие и удовлетворенность, как будто насытилась превосходным обедом, после которого не можешь больше проглотить ни кусочка. Однако тут же вспомнила церковь Святого Николая и поняла, что не может уехать, не посетив могилы двух Кассандр.

Деревушка была очень милая и живописная, и Робин улыбалась, разглядывая симпатичные коттеджи, крытые соломой, сады, где буйствовали осенние цветы. Как это чудесно – жить в деревне Джейн Остин, подумала она. А может, наоборот, – жителей раздражают неугомонные фанаты вроде нее, заглядывающие через стены и пытающиеся увидеть что-то в окнах?

Она продолжала идти по главной дороге, миновала школу, еще несколько домов, затем поле, где паслись лошади-тяжеловозы. А дальше дорога описывала величественную дугу, которая заканчивалась у ступеней Чоутен-хауса – бывшего особняка Эдварда, брата Джейн Остин. В дальнем конце дороги, окаймленной аккуратно подстриженными изумрудными газонами, виднелся трехэтажный дом с большими окнами. Посередине, в нише, напоминавшей вход в пещеру, темнела парадная дверь.

Робин отправилась дальше, к церкви, жалея, что у них нет времени осмотреть дом. Она свернула направо по узкой тропинке и вскоре оказалась у ворот, закрытых на засов.

Ей удалось сразу отыскать две знаменитые могилы – их окружала группа туристов с фотоаппаратами. Надгробия были расположены рядом, за церковью, в живописном солнечном уголке; на плитах из простого светлого камня были высечены имена и даты смерти Кассандры Остин и Кассандры Элизабет Остин.

Мать Джейн дожила до почтенного возраста – восьмидесяти семи лет; сестра умерла в возрасте семидесяти двух. Как много времени было отпущено им на этой земле по сравнению с Джейн, подумала Робин, и как печально, что они были разлучены после смерти. Джейн и ее сестра были очень близки; неправильно, что писательница покоилась в Винчестере, так далеко от своего любимого Чоутена.

Робин обогнула церковь, вошла в дверь и сразу узнала среди туристов несколько участников конференции. На одной из скамей, склонив голову, сидел Уорвик. Он не видел, как вошла Робин, и сначала ей показалось, что он погружен в молитву. Только подойдя к нему, она заметила, что он строчит что-то в записной книжке: черная ручка стремительно бегала по бумаге. Завороженная, она наблюдала за ним несколько мгновений, размышляя о том, что же такое он пишет.

Когда Уорвик поднял голову, то подскочил на месте от неожиданности.

– Робин! – воскликнул он, захлопывая книжку; затем поспешно засунул ее в карман пиджака и провел ладонью по темной шевелюре.

– Привет. Ты что-то пишешь? – Вопрос прозвучал глупо, но она просто не знала, что еще сказать. – Это у тебя дневник?

– Что-то в этом роде, – пробормотал он. – Ты уже видела могилы? Я как раз собирался пойти посмотреть.

– Да, я там уже была, – ответила Робин.

– Тогда увидимся в автобусе, – сказал он, устремляясь к выходу.

Глядя ему вслед, Робин вдруг сообразила, что Кэтрин нет поблизости, и отчего-то ей вспомнился Дэн. Прекрасный, мужественный Дэн, его поцелуи, горячие, как солнечные лучи, руки, от прикосновения которых ее бросало в дрожь. Она не думала о нем уже несколько часов и сама удивилась этому. Однако, решила она, подобно всем другим делам и людям в ее жизни, ему придется подождать своей очереди после Джейн Остин.