Уильям Шекспир. Человек на фоне культуры и литературы

Тема раскола, актуальная для всего творчества Шекспира и понятная всем елизаветинцам, звучит в «Генрихе VI» с неожиданной для начинающего драматурга силой и трагизмом. Образ государства как пораженного болезнью тела, хотя и не был чисто шекспировским изобретением, под пером молодого автора обрел новую глубину и выразительность: «Как тело медленно гниет, покуда / Не распадутся кости, жилы, мышцы, / Так эта распря будет развиваться». Этот образ дополняется афористичной сентенцией Генриха VI, который является виновником раскола и последовавшей гражданской войны: «…раздор гражданский – ядовитый червь, / Грызущий внутренности государства». В этом контексте смерть Генриха V, с которой начинается трилогия, является лишь первым симптомом необратимого распада и разложения того грандиозного, но гниющего изнутри организма, которым была феодальная система средневековой Англии.

Историю самого Генриха VI, последнего из Ланкастеров и самого некомпетентного и неудачливого правителя из всей династии[97], Шекспир излагает во второй и третьей частях одноименной хроники (некоторые исследователи считают, что они были написаны и представлены раньше первой пьесы трилогии, однако сюжет развивается в соответствии с нумерацией частей). В отличие от других монархов, которым Шекспир посвятил прочие исторические хроники, Генрих был лишен характерного «хищного» обаяния, присущего многим представителям династии Плантагенетов и перешедшего по наследству Тюдорам[98]. Он прославился в основном своими политическими промахами, стоившими Англии огромных жертв: за время его правления французы отвоевали практически все свои земли, потерянные ими в ходе Столетней войны.

Мягкотелость и политическая недальновидность Генриха привели к началу гражданской войны и еще большим человеческим потерям. Некоторые историки считали, что даже тиран на английском троне не принес бы стране столько бед, сколько миролюбивый и нерешительный Генрих, лишенный амбиций и склонный к уединенной благочестивой жизни. Многие его просчеты и роковые для страны ошибки объяснялись прогрессирующей душевной болезнью короля, вероятно унаследованной от деда по материнской линии, французского монарха. Первый ее серьезный симптом проявился в 1453 году, когда потеря Бордо привела монарха в состояние кататонии, длившееся почти год. Даже известие о рождении сына не вернуло ему душевного расположения, зато смерть единственного наследника от руки йоркистов семнадцать лет спустя ускорила умственную деградацию короля. Современные исследователи склоняются к версии, что его диагнозом была шизофрения.

Шекспир, много внимания уделявший теме безумия в других своих произведениях, воздерживается от ее упоминания в хронике – вероятно, чтобы не оскорбить чувства Елизаветы, предкам которой посвящена трилогия. Промахи короля объясняются не его душевной болезнью, а его юным возрастом, неопытностью в политических вопросах и непригодностью к управлению государством в силу слишком мягкого характера. В трактовке Шекспира образ Генриха приобретает черты блаженного, почти юродивого, человека не от мира сего. Это подчеркивают и его враги – королева, презирающая супруга за нерешительность и отсутствие авторитета у подданных, и Ричард Плантагенет (Йорк), который считает себя законным наследником английского трона В их устах даже добродетели короля превращаются в его слабости.

Маргарет:

Его бойцы – апостолы святые,
Его оружье – Библии реченья;
Его ристалище – покой укромный,
И образа святых – его любовь…

Йорк:

Паломника тебе подходит посох,
А не державный скипетр короля.

Шекспир не идеализирует Генриха, а скорее мифологизирует его образ. После воцарения на престоле Тюдоров англичане остро нуждались в новой национальной мифологии, характер и содержание которой «заказывали» новые монархи. Дед Елизаветы, победивший при Босворте сына Йорка, Ричарда III, был заинтересован в дискредитации поверженного врага и создании положительного имиджа Ланкастеров, к побочной ветви которых принадлежал. Он поощрял распространение легенд о Генрихе VI как «святом короле», исцелявшем тяжелые недуги и совершавшем разного рода чудеса, вплоть до воскрешения мертвых[99]. Молва – уже посмертная – гласила, что Генрих был кротким и миролюбивым человеком, прощал своих врагов (например, пощадил полторы сотни заговорщиков-йоркистов, хотя за измену королю в Англии полагалась жестокая казнь) и пытался помирить Йорков и Ланкастеров. Он также прославился любовью к книгам и щедростью и принял насильственную смерть от руки или по приказу Ричарда, что придает его образу черты мученика, страстотерпца[100]. Даже симптомы его болезни – галлюцинации – трактовались в религиозном ключе – как видения.