Уильям Шекспир. Человек на фоне культуры и литературы

Волумния: «…А если бы он погиб на войне?…Тогда сына заменила бы мне его добрая слава, и в ней я обрела бы потомство… будь у меня двенадцать сыновей и люби я каждого из них столь же горячо, как нашего славного Марция, я легче бы смирилась с доблестной смертью одиннадцати за отечество, чем с трусливой праздностью двенадцатого».

Как и Тит, Волумния не осознает происходящих в государстве политических процессов; амбиции ослепляют ее.

Мне удалось дожить
До исполненья всех моих желаний,
Воображеньем смелым порожденных.
Осталась у меня одна мечта,
Но и ее исполнит Рим.

Излишнее давление матери, ее тщеславие, фанатизм, требования пойти на унижение ради избрания консулом приводят Кориолана к разрыву с Римом и, фактически, его предательству. Подобно тому, как сын Тита, Люций, уходит из города и присоединяется к готам, так и Кориолан переходит на сторону врагов Рима, вольсков, с которыми сражался всю свою жизнь.

«Кориолан» – одна из последних трагедий Шекспира (а по хронологии описываемых событий следующая за «Опозоренной Лукрецией») – замыкает собой римскую серию. «Кориолан» посвящен теме отношений человека и государства и связанной с ней проблеме предательства, которая возникает в шекспировском творчестве еще на этапе «Тита Андроника» и получает развитие в исторических хрониках и римских пьесах. Шекспир красноречиво изображает в пьесе нарастающий классовый конфликт, одним из виновников, а затем и жертвой которого становится сам Кориолан: простые горожане, вынужденные голодать из-за высоких цен на зерно, находятся на грани открытого бунта против патрициев. Аллегорический образ народа как единого организма, как тела, пораженного недугом, уже встречавшийся в хрониках Шекспира, получает здесь емкое и наглядное выражение в монологе сенатора Менения:

Однажды возмутились против чрева
Все части человеческого тела,
Виня живот за то, что, словно омут,
Всю пищу поглощает он, а время
Проводит в лени и безделье праздном,
Тогда как остальные члены ходят,
Глядят и слышат, чувствуют и мыслят,
Друг другу помогая и служа
Потребностям и устремленьям общим
Родного тела[257]

.

Самому народу отводится в этой притче не слишком приглядная роль «чрева», поглощающего все ресурсы тела и не выполняющего никакой другой функции, кроме пищеварения. За этот образ Шекспир получил впоследствии не одну порцию критики, вызванной его явной антидемократической направленностью. Кай Марций, за осаду города Кориолы получивший прозвище Кориолан, готов пожертвовать своей жизнью ради Рима, но при этом презирает его народ. Плебеи отвечают ему «взаимностью», обвиняя в заносчивости, гордыне и неуступчивости, что ведет к изгнанию бывшего национального героя, завоевателя и триумфатора. Красной нитью проходит через всю пьесу тема обиды, несправедливости, обоюдного предательства. К ней же обращается Шекспир в одной из своих греческих пьес, созданных в этот период, – драме «Тимон Афинский».

Ее заглавный герой – богатый афинянин – отчасти повторяет судьбу Кориолана, за вычетом политических и военных мотивов: в начале пьесы мы видим социальный «триумф» Тимона, он – душа компании, гостеприимный хозяин и покровитель искусства. Его окружают приятели, которые на поверку оказываются типичными «параситами»[258] плавтовских комедий – прихлебателями и льстецами. Разорившись, он был отвергнут бывшими друзьями и, разочарованный в человечестве, покинул город и поселился в пещере. Желая отомстить Афинам и их продажным жителям, он не берет в руки оружие, как сделал Кориолан, но отдает найденный в земле клад другому изгнаннику (и еще одному двойнику Кая Марция) – полководцу Алкивиаду, чтобы тот собрал войско и напал на город. Монолог полководца, безуспешно пытавшегося защитить в сенате своего осужденного за убийство солдата, перекликается с речами Кориолана, которого римская чернь заставляла демонстрировать боевые шрамы в обмен на пост консула:

Когда я сдерживал напор врагов,
Вы с жадностью считали барыши
И деньги отдавали под проценты,
А все мое богатство – только раны[259]

.