Читаем Уильям Шекспир — образы чести и благородства полностью

Но авторы елизаветинской эпохи пошли значительно дальше, успешно использовали, отточив до совершенства литературные приёмы греческой литературы и поэзии эпохи Возрождения. Примеры новаторских подходов можно встретить в пьесах Уильяма Шекспира, поэзии Эдмунда Спенсера, а также лирике Майкла Дрейтона и многих других их современников.


Исходя из этого, убеждённые утверждения критиков в адрес Шекспира, что он не следовал, как они полагали «классической» форме сонета по Петрарке выглядели более, чем наивно. Уильям Шекспир, обладая незаурядным умом, несомненно, был великим новатором в литературе и драматургии.

Можно с уверенностью сказать то, что Уильяму Шекспиру не было важным, следовать форме сонета по Петрарке. Так как он, будучи новатором создал совершенно новую форму чисто английского сонета, позднее названного «шекспировским», в которой нашли своё место «спенсеровская» строфа и «королевская» открытая строка Джефри Чостера. Именно им, на кого равнялся он следовал в своей поэзии, своим любимым предшественникам, открывшим ему мир магии изящной и чарующей поэзии. Можно лишь предположить, что главное место на книжных полках библиотеки Шекспира в его рабочем кабинете наряду с трудами Овидия и Вергилия занимали книги со стихами Эдмунда Спенсера, Джефри Чостера; и конечно, — Библия.


Краткая справка.


Елизаветинская литература считается «самой великолепной» в истории английской литературы. В дополнение к драматургии и театру, «золотая эпоха» привела к расцвету поэзии, с новыми формами, такими, как английский или «шекспировский» сонет, «спенсеровская» строфа; драматический «белый» стих, а также периодом расцвета прозы, включающей в себя исторические хроники, памфлеты и первые английские романы. Эдмунд Спенсер (Edmund Spenser), Ричард Хукер (Richard Hooker) и Джон Лили (John Lyly), а также Уильям Шекспир (William Shakespeare) и Кристофер Марло (Christopher Marlowe) — это главные писатели и драматурги елизаветинской эпохи.


В этом круговороте, как могло показаться на первый взгляд переводы пар сонетов складывались в иррациональной последовательности, но с неизменной математической магий чисел. Однако, только в ней раскрывались литературные образы сонетов, находившие своё почти зеркальное отражение в пьесах Шекспира. Например, при внимательном прочтении согласно содержанию сонета 25 читатель может убедиться, что Шекспир получил всеобщее признание и широкую известность при жизни:


________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 25, 1-4


«Let those who are in favour with their stars

Of public honour and proud titles boast,

Whilst I, whom fortune of such triumph bars,

Unlook'd for joy in that I honour most» (25, 1-4).


William Shakespeare Sonnet 25, 1-4.


«Пусть те, кто в благоволении у звёзд своих

Публичного почитания и хвастовством титулами гордых,

Пока Я тот, которому судьба триумф подобный запрещает,

Не ожидал порадоваться, в чём Я более почитаемый тем паче» (25, 1-4).


Уильям Шекспир сонет 25, 1-4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 22.02.2022).


Строка 4 сонета 25, была написана автором от первого лица: «Не ожидал порадоваться, в чём Я более почитаемый тем паче». Но с чьим почитанием сравнивал себя бард написавший, «более почитаемый тем паче»? Шекспир себя сравнил с фаворитами и фаворитками королевы, из числа придворных, которые, ка правило были распространителями придворных сплетен и слухов праздное безделье способствовало этому, некоторые из них выполняли обязанности соглядатаев.

Окончательно выявилась полная несостоятельность ранее рассматриваемых версий критиков и исследователей о параллелях в текстах Уильяма Шекспира с произведениями Кристофера Марло, поэтому отошли в сторону, по причине ненадобности.


— Но как можно, отыскивая похожие обрывки фраз и реплик сопоставляя их утверждать, что помимо написанных пьес Кристофер Марло, написал пьесы под псевдонимом «Уильям Шекспир»?


В пьесах Кристофера Марло литературные образы двухмерные и помпезно эпические, словно картонные ярко раскрашенные декорации на макете. И совершенно другие ощущения от литературных образов пьес Шекспира, они гротескные трёхмерные, яркие, запоминающиеся и самобытные, но главное, шекспировские образы нашли своё отражение в реальной жизни, как собирательные образы. В следующем круге воплощения, эти образы в процессе метаморфозы, получали достойное продолжения, получая новую жизнь, новое звучание на многих театральных подмостках, в кино по всему миру.

Сонет 107 всегда обладал магнетизмом, притягивая фокус внимания критиков и исследователей необычной формой и сюжетом, где нашли своё место не только детали личной жизни барда, но и исторические события «золотой эпохи», происходившие в Англии, эти события стали переломной точкой в истории, глубоко затронув самого Шекспира.


________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 107, 1-4, 5-8


«Not mine own fears, nor the prophetic soul

Of the wide world dreaming on things to come,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги / Публицистика