Уильям Шекспир — образы, как космогония мифа

В ходе исследований на протяжении нескольких лет обратил внимание на историю об потерянном, а затем отвергаемом образе персонифицированных «seasons», «сезонов года»; «hovers» («howers» в Quarto 1609), «парящих» Хорай в первой строке сонета 5 Уильяма Шекспира.

Семантический анализ при сравнении понятий заключённых в слова «seasons», «сезоны года» и «hours», «часы» показывает, что речь шла об совершенно разных единицах измерения времени, по факту несопоставимых про продолжительности. Из чего следует, что такая исследовательская деятельность, проставившая знак равенства между словами «seasons», «сезоны года» и «hours», «часы», давно вышла за рамки чисто научной работы, не имея реальной научной ценности. Таким образом, в полную меру раскрывшая свою несостоятельность, столь поверхностным подходом к наследию гения драматургии.

Вне сомнения, консерватизм современной научной критической мысли оказался чересчур очевидным, дело в то, что наиболее ранжированные представители от академической науки считают величайшей роскошью «необходимость смены научной парадигмы» в течении времени смены несколько поколений. Таким образом, их научные преемники и последователи, опираясь на «научный авторитет» своих предшественников, по факту руководителей их научных работ, также продолжили сохранять за собой право на несменяемость научной парадигмы. В связи с чем, у меня возник вполне закономерный вопрос.

— Для чего столь продолжительное время был лишён сонет 5 Шекспира, столь выразительного образа из мифа, как персонифицированных «seasons», «сезонов года»; «hovers» («howers» из Quarto 1609), «парящих» Хорай?

Тогда, как необычайно яркий образ «hovers» («howers» в Quarto 1609), «парящих» Хорай являлся ключевым как для сонета 5, так и для многих других сонетов, причём сборник первого издания Quarto 1609 года с оригинальным текстом не случайно завершался двумя анакреонтическими сонетами 153 и 154. Что прямо указывало на то, что авторская идея написания 154-х сонетов предусматривала использование древнегреческой и романской мифологии, неуклонно придерживаясь канонов жанра древнегреческой анакреонтической поэзии.

Следуя, которой поэтическая традиция анакреонтической поэзии воспевала радость беззаботной жизни и чувственных наслаждений под звуки лиры, что в культуре эллинизма древней Греции имело важнейшее значение, как неотъемлемая часть учения Эпикура. В тоже время, как одновременно исследователям сонетов предоставлялась подсказка на использование поэтом и драматургом в сонетах идей стоиков, а именно, «Идеи Красоты» Платона и философских идей трактата «О природе вещей» Лукреция Кара. Автору 154-х сонетов сборника Quarto 1609 года были хорошо известны труды и идеи Эпикура. Ко всему прочему хочу дополнить, что в ходе создания своей «Теории Познания» Эпикур много полемизировал со своим учителем Платоном, являясь одним из лучших его учеников.

«Вследствие чего, в процессе изучения сонетов Шекспира у критиков возникали выводы, приводящие к возникновению новых вопросов, противоречий и парадоксов, усложняющие дальнейшую исследовательскую работу. Как например, по ходу исследований стали обнаруживаться, так называемые «до конца непонятые сонеты» из-за несоответствий в хронологии, что привело современных критиков и исследователей творчества поэта и драматурга в тупики, ими самими созданные. Возникла ситуация, когда количество вопросов не убавлялось в ходе исследований, а наоборот неуклонно увеличивалось». 2023 © Свами Ранинанда.

Впрочем, суть «настоящей науки», на самом деле заключается в систематической смене научных парадигм, следуя в поступательном движении к истине! Но это не про реальное состояние дел с исследованиями сонетов Шекспира представителями от современной академической науки, судя по содержанию страниц по данной теме в электронной энциклопедии — Википедия.

Итак, обратившись к сонету 12, а именно описанию одного из атрибутов «бога Времени» Хроноса «the clock», «часам», которые на античных гравюрах, как, к примеру художника Альбрехта Дюрера, были изображены, как солнечные часы или песочные часы, как мерило времени.

По-видимому, следует учитывать тот факт, что Шекспир жил в то время, когда уже были изобретены механические часы, но часы стоили целого состояния, поэтому их могли приобрести, только состоятельные аристократы. Вполне возможно, что «шекспировские» поэтические образы «зеркала», «механических часов» и «книги с пустыми страницами» могли возникнуть по единственной причине, что находились рядом в рабочем кабинете, служившим одновременно библиотекой поэту и драматургу.

Отталкиваясь из этого, стоит задаться простым и незамысловатым вопросом: «А мог ли, себе позволить такую роскошь, по меркам «елизаветинской» эпохи простой сын ремесленника, продавец солода и ростовщик»? Ответ на этот вопрос короток и лаконичен: «Конечно же, нет»!