Уильям Шекспир сонеты 12, 112. William Shakespeare Sonnets 12, 112

Положение сонета в последовательности под номером 12 совпадает с 12 часами на циферблате часов. Сонет 12 также представляет собой первый случай, когда местоимение первого лица повествующего, «Я» (также отметка на циферблате часов), доминирует в стихотворении, указывая на начало доминирования звуков хода часов в разворачивающейся сюжета, как драматической последовательности.

Хелен Вендлер (Helen Vendler) предположила, что в стихотворении представлены две модели образа времени: одна — это постепенный упадок, а другая — агрессивный образ персонализированного Времени с косой. Эти идеи вызывают два подхода к смерти: один печальный и невинный, при котором всё медленно чахнет, становится бесплодным и старым, и другой, при котором жнец активно срезает их и забирает с собой, как если бы была убита жизнь.

Как было отмечено Хелен Вендлер (Helen Vendler) первые 12 строк стихотворения ассоциируются с невинной смертью от разложения со временем. Карл Аткинс добавил к этому описание, как значительную часть используемых образов трансформируемых от живой, растущей индивидуальности к мрачному безразличию, такому как «дом урожая... превращается в похороны, и повозка, груженная созревшей кукурузой, которая превращается в дроги, то есть «полог» или одр, на котором покоятся престарелые покойники».

Эти линии привлекают внимание к старению и распаду всего живого от времени как к естественной и неумолимой силе в мире.

Основа анализа критика Хелен Вендлер (Helen Vendler) получила продолжение во фразе «sweets and beauties», «слащавые и красавицы» в строке 11. Где ей было отмечен характерный нюанс, где слово «beauties», «красавицы» явно отсылает к более ранним строкам, содержащим эстетическую красоту, которая увядает со временем, и что «слащавость имеет более глубокий моральный контекст». Хелен Вендлер сочла, что красота — это внешнее проявление, а слащавость — внутренние добродетели, и что и то, и другое увядает в человеке по истечению времени. Пример одной из «красавиц» с подтверждением добродетельности можно найти в строке 6, об «добродетельной щедрости «балдахина», укрывающего стадо».

В интерпретации Хелен Вендлер образа «балдахина», навеса в виде «канопе», обеспечивающего стаду укрытие от непогоды, даётся безвозмездно без ожидания чем-либо взамен. Такой поступок классифицируется, как великодушие и поэтому является добродетельным по своей природе.

В последней части своего анализа критик Хелен Вендлер (Helen Vendler) сделала предположение об третьем, добровольном подходе к смерти. Все литературные образы природы, используемые в стихотворении, указывают на включение смерти в круговорот природы и подразумевают, что некоторые её части должны добровольно принять смерть, чтобы освободить место и дать возможность взрасти новым саженцам растений и деревьям. В заключительных строках стихотворения повествующий продолжил ассоциировать процесс размножения в «продолжении рода» с новым источником зарождающейся добродетели. Такое отречение от своей красоты, предназначая для передачи своим детям, которое повлечёт передачу добродетельных качеств от родителей к детям, как способ одержания победы над временем и смертью, что являлось основным посланием повествующего.

(Vendler, H.: «The Art of Shakespeare's Sonnets», Salem Press. 1998, pp. 96—100).

Критик Карл Аткинс (Atkins) согласился, и также отметил, что «сладкую» пользу полога разделит та же участь, что и красавицы, увядающие со временем по мере исчезновения листьев.

(Atkins, Carl. «Shakespeare's Sonnets: With Three Hundred Years of Commentary», Fairleigh Dickinson University Press 2007. Print. pp. 53—54).

В своём научном обзоре сонета 12 критик Майкл Шенфельдт (Michael Schoenfeldt) сфокусировал своё внимание на анализе Хелен Вендлер, связанным с антропоморфизмами осеннего процесса отмирания, в частности на использовании суровых, специфических слов (бесплодный, дроги, борода) для замены, с антропоморфным акцентом, более распространённых дескрипторов (сарай, кукуруза, собранный, дроги). Он считает, что этот тщательный лингвистический выбор необходим для понимания мрачной темы, лежащей в основе гибели красоты.

(Schoenfeldt, M.: «A Companion to Shakespeare's Sonnets», Blackwell Pub. 2007, pp. 44—45).

Семантический анализ сонета 12.

В исследовании сонета 12, меня ожидали новые находки, которые значительно расширили «горизонт событий» шекспировской вселенной. Новые находки, как правило по началу радуют, независимо от этого создают всё новые и новые вопросы, которые формируют очередную «необходимость», что предоставляет потенциальный импульс для продвижения вперёд.

Именно, в сонете 12 строках 3-8 в одном ряду с «персонализированным» Временем присутствует литературно-образный символизм, который служит обрамлением подстрочника, который даёт ссылки на конкретные исторические события Англии, облачая их в необычайно выразительные литературные образы, мастерски построенные на антитезе, где присутствуют «метонимия» и «паттерн» в качестве литературных приёмов.

________________

________________