Читаем Уильям Шекспир сонеты 33, 34, 35. William Shakespeare Sonnets 33, 34, 35 полностью

This text is distributed for nonprofit and educational use only.


«Let me confess that we two must be twain,

Although our undivided loves are one:

So shall those blots that do with me remain,

Without thy help, by me be borne alone.

In our two loves there is but one respect,

Though in our lives a separable spite,

Which though it alter not love's sole effect,

Yet doth it steal sweet hours from love's delight» (36, 1-8).


William Shakespeare Sonnet 36, 1—8.


«Позволь мне признаться, что мы двое, должны быть вдвоём,

Несмотря на то, что наша неразделённая любовь в одном:

Итак, была окружена теми пятнами, что остались со мной,

Без твоей поддержки для меня должно вынести одному (тогда).

В наших двух любовях здесь, но единственно уважение осталось,

Однако же, в наших жизнях есть разделяющая озлобленность,

Которой хоть не изменить этим единственный результат любви,

И всё же, она обкрадывала от любовного упоения милые часы» (36, 1-8).


Уильям Шекспир, Сонет 36, 1—8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 14.06.2023).


«Nor thou with public kindness honour me,

Unless thou take that honour from thy name:

But do not so; I love thee in such sort,

As thou being mine, mine is thy good report» (36, 11-14).


William Shakespeare Sonnet 36, 11—14.


«Ни ты с публичной добротой оказываешь мне уважение,

Разве только ты отберёшь этим от твоего имени — честь:

Только не делай так; Я люблю тебя таким, какой — ты есть,

Так как ты будучи моим, моим в твоём добром донесении» (36, 11-14).


Уильям Шекспир, Сонет 36, 11—14.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 14.06.2023).


(Примечание: в строке 6 сонета 36 относительно часто употребляемого в «елизаветинскую» эпоху оборота речи «separable spite», который переводится как, «разделяющая озлобленность» можно сопоставить в смысловом контексте шекспировской строки с распространённой современной идиомой: «in spite of the fact that...» — «несмотря на то, что...». Oxford English Dictionary, OED).



(Примечание: для ознакомления читателем предоставляю критические дискуссии и заметки, имеющие прямое отношения к сонету 35, которые могут заинтересовать исследователей, занимающихся углублённым изучением наследия гения драматургии. Текст предоставленного материала в ходе перевода максимально сохранен по этическим соображениям, поэтому автор эссе не несёт ответственности за грамматические сокращения, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).



Критические дискуссии и заметки к сонету 35.


Об строке 3 критик Флей (Fleay) отметил: «Затмение луны», где «Синтия — Элизабет («Cynthia — Elizabeth»), а «Солнечный» — Саутгемптон (Southampton) (Cf.! S. 33, 14 and S. 34), я думаю, убедительно указывает на дату, когда Sh. временно впал в немилость, как при дворе, так и у покровителя, и я не могу найти такой даты, кроме 1597 года, где-то примерно в июне». (Biog. Chron., 2: 217).


В строке 4 относительно слова «canker», «червоточина» критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) дал ссылку: Cf.! S. 70, 7; S. 95, 2.


Об строке 6 критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) комментировал: «(...найдя) прецеденты вашего проступка, сравнивал его с розами, фонтанами, солнцем и луной».


Критик Тайлер (Tyler) добавил: «Сравнивал «sensual fault», «чувственную вину» с «отвратительной червоточиной» ...Я действительно санкционирую этот недостаток («authorizing it», «разрешаю это»), ибо он становится незначительным и полностью исчезает, когда проводится такое экстравагантное сравнение». (Другие интерпретации можно увидеть в примечаниях к S. 1, 8).


В строке 7 относительно оборота речи «My selfe corrupting», «развращал самого себя» критик Тайлер (Tyler) пояснил: «Чрезмерно оценивая нанесённое мне оскорбление, я воспитываю в себе чрезмерное чувство собственной значимости». (Я не могу понять это примечание, взятое с учетом контекста. «развращение», по-видимому, является той инфекцией повествующего, которую вызывает сама его любовь к другу. — Ed.).


В строке 7 относительно слова «amiss», «превратности» критик Шмидт (Schmidt) пояснил: «Правонарушение». (Ср.! S. 151, 3. N. E. D.) пояснил, как субстантивацию, словно прилагательное или наречие, используемое как «поступающий неправильно» или «вещь, которая является неправильной».


В строке 8: (Примечания к этой сложной строке следует читать в связи с усилиями, предпринятыми для внесения поправок в текст) «...замена «их» на «твой» в одном или обоих случаях», конечно, вполне оправдана аналогичными ошибками (see note on S. 26, 12). Остроумное прочтение Буллена (Bullen), эквивалентное «Making this excuse: Their sins are more than thine». (Делая оправдание их грехов больше, чем твоих», привлекательно, но однообразно. — Ed.).


Критик Стивенс (Steevens) (читая «thy ...thy», «твой...твой»): «Делая оправдание более чем соразмерно преступлению».


Критик Делиус (Delius) (то же самое) пояснил: «Моё прощение твоих грехов идёт дальше, чем сами твои грехи».


Перейти на страницу:

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука