Читаем Уильям Шекспир сонеты 54, 5, 6. William Shakespeare Sonnets 54, 5, 6 полностью

Может коварный грех покрыть себя вдобавок!

Приходит не та кровь, как скромное доказательство

Свидетельства простой добродетели? Разве вы не клялись,

Все вы, кто такое увидит, что она была девственницей,

По этим внешним проявлениям? Но она — никто:

Она, уж знает жар роскошной постели;

Её румянец — есть признак вины, не скромности.


ЛЕОНАТО


Что вы имеете в виду, милорд?


КЛАУДИО


Не быть женатым,

Не связывать мою душу с одной проверенной распутницей.


ЛЕОНАТО


Дорогой мой милорд, если бы вы, в вашем собственном доказательстве,

Победили её юности сопротивленье

И одержали победу относительно её девственности, —


Уильям Шекспир «Много шума из ничего» акт 4, сцена 1, 1667—1688.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 16.12.2022).


Характерно, что пьесе «Много шума из ничего» Леонато в разговоре с немолодым Клаудио в ходе диалога в кампании мужчин закономерно поставил под сомнение его способность «made defeat of her virginity», одержать победу (дефекацией) относительно её девственности» его молодой жены. Но сколько искромётного юмора и остроумных реплик в диалоге почтенных мужчин! В средние века для молодой девушки основное добродетелью считалось сохранение девственности до заключения брака.


________________

________________


Original text by William Shakespeare «Much Ado About Nothing» Act V, Scene II, line 2465—2490


ACT V. SCENE II. LEONATO'S garden.

Enter BENEDICK and MARGARET, meeting


BEATRICE


For them all together; which maintained so politic

a state of evil that they will not admit any good

part to intermingle with them. But for which of my

good parts did you first suffer love for me?


BENEDICK


Suffer love! a good epithet! I do suffer love

indeed, for I love thee against my will.


BEATRICE


In spite of your heart, I think; alas, poor heart!

If you spite it for my sake, I will spite it for

yours; for I will never love that which my friend hates.


BENEDICK


Thou and I are too wise to woo peaceably.


BEATRICE


It appears not in this confession: there's not one

wise man among twenty that will praise himself.


BENEDICK


An old, an old instance, Beatrice, that lived in

the lime of good neighbours. If a man do not erect

in this age his own tomb ere he dies, he shall live

no longer in monument than the bell rings and the

widow weeps.


BEATRICE


And how long is that, think you?


BENEDICK


Question: why, an hour in clamour and a quarter in

rheum: therefore is it most expedient for the

wise, if Don Worm, his conscience, find no

impediment to the contrary, to be the trumpet of his

own virtues, as I am to myself. So much for

praising myself, who, I myself will bear witness, is

praiseworthy: and now tell me, how doth your cousin?


William Shakespeare «Much Ado About Nothing» Act V, Scene II, line 2465—2490.


Акт 5. Сцена 2. Сад ЛЕОНАТО.

Входят БЕНЕДИКТ и МАРГАРЕТ, встречаются


БЕАТРИС


Для них всех вместе; которые столь поддерживали политическое положение зла,

что они не допустят, чтобы какая-либо добрая часть смешалась с ними.

Но за какую из добрых моих сторон впервые ты испытал ко мне любовь?


БЕНЕДИКТ


Терпи, любовь! До чего хороший эпитет! Я на самом деле страдаю от любви, ибо я люблю тебя против моей воли.


БЕАТРИС


Несмотря на твоё сердце Я подумала; увы, бедное сердце!

Если, ты будешь злиться на это для моей пользы, то Я буду злиться на это же ради вашей;

ибо Я никогда не полюблю такого, которого мой друг ненавидит.


БЕНЕДИКТ


Ты и Я тоже мудрые настолько, чтобы уговаривать миролюбиво.


БЕАТРИС


Это не выглядит в таком признании: средь двадцати мудрецов нет ни одного из них, который будет нахваливать самого себя.


БЕНЕДИКТ


Один из старых, неких обычаев древних, Беатрис, будто проживала под кровом соседей добрых.

Если человек не возведёт по сей срок его собственную могилу, прежде чем он умрёт, он проживёт

не дольше в памятнике, чем колокол зазвонит или вдова заплачет.


БЕАТРИС


И насколько долго будет это, как вы, полагаете?


БЕНЕДИКТ


Вопрос: почему, один час в шуме и с четвертью при

насморке: следовательно, наиболее целесообразнее для

мудрого, если Дон Уорм, его сознание, не обнаружит

препятствия для обратного, будучи звуком трубы его

собственных добродетелей, как, например, Я сам о себе.

Итак, множество восхвалений самого себя, какие Я должен сам вытерпеть,

как свидетель, достойный похвалы: а теперь расскажите мне, как поживает ваш кузен?


Уильям Шекспир «Много шума из ничего» акт 5, сцена 2, 2465—2490.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 17.12.2022).


При прочтении комедии Шекспира «Много шума из ничего» дух захватывает, словно на качелях, при этом покоряет воображения ярким великолепием и остроумием персонажей. Впрочем, чего стоит, только одна фраза: «…his conscience, find no impediment to the contrary, to be the trumpet of his own virtues, as I am to myself», «…его сознание, не обнаружит препятствия для обратного, будучи звуком трубы его собственных добродетелей, как например, Я сам о себе»!



Краткий критический обзор сонета 54 представителями от академической науки.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Русская критика
Русская критика

«Герои» книги известного арт-критика Капитолины Кокшеневой — это Вадим Кожинов, Валентин Распутин и Татьяна Доронина, Александр Проханов и Виктор Ерофеев, Владимир Маканин и Виктор Астафьев, Павел Крусанов, Татьяна Толстая и Владимир Сорокин, Александр Потемкин и Виктор Николаев, Петр Краснов, Олег Павлов и Вера Галактионова, а также многие другие писатели, критики и деятели культуры.Своими союзниками и сомысленниками автор считает современного русского философа Н.П. Ильина, исследователя культуры Н.И. Калягина, выдающихся русских мыслителей и публицистов прежних времен — Н.Н. Страхова, Н.Г. Дебольского, П.Е. Астафьева, М.О. Меньшикова. Перед вами — актуальная книга, обращенная к мыслящим русским людям, для которых важно уяснить вопросы творческой свободы и ее пределов, тенденции современной культуры.

Капитолина Антоновна Кокшенёва , Капитолина Кокшенева

Критика / Документальное
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия