Uilyams Diokletian-Restavrator-Rimskoy-imperii.633425 - Неизвестный

Само присутствие в какой-либо части империи одного из братьев-императоров — находился ли он на месте или путешествовал — автоматически означало, что этот регион становился деловым центром провинции; и это неудивительно, если учесть многолетнюю разруху в делах всех провинций. Рим был там, где был император. Для великого множества рядовых граждан империи человек в пурпурной тоге, который находился во плоти в их части страны, и был императором. Как и во всех доиндустриальных обществах, могущество и власть равнялись физическому присутствию (или отсутствию) их источника. Людям было неважно, представляет он половину или четверть императорской власти и относится его власть к этой местности или к некой отдаленной земле. Император издавал указы, разбирал их дела в суде, выслушивали их петиции и жалобы, его солдаты защищали их, а чиновники взимали налоги. Ничто из этого не подразумевало, что император должен был единолично управлять страной — до тех пор, пока он располагал достаточной властью для управления делами, непосредственно затрагивавшими их жизнь, и пока они имели доступ к персоне императора. Если спустя несколько лет по тем же местам проезжал другой импе-р.ггор, его принимали с той же готовностью — главное, чтобы он тоже выслушал петиции, уберег людей от войны и не брал более тяжелых налогов. А если при этом он не третировал предыдущего императора, а объявлял его своим братом, тем лучше для всех.

Лишение Рима его роли центра управления империей служило не-< кольким целям. Дело было не только в том, чтобы устроить столицу императора ближе к границам или избегнуть последних незначительных ограничений, налагаемых традицией республиканского правления. В отличие от Константина, правившего поколение спустя, Диоклетиан не стал заменять Рим одной верховной столицей, вновь, как и Рим, распространявшей свою власть на каждый уголок мира. Столицы тетрархов, стоявшие на стратегически важных участках сети дорог, пыли, несмотря на пышность, скорее излюбленными резиденциями, чем постоянными местами пребывания правительства. В течение длительного времени тетрархи были вынуждены вести дела империи на ходу; теперь же они сделали это не по необходимости, а с достоинством: правительство стало странствующим. Отказавшись от постоянного местопребывания, императоры могли с большей легкостью поддерживать и заменять друг друга, главным образом в войнах и в бесконечной рутине управления империей.

Следовательно, можно заключить, что Диоклетиан задумал тетрархию по образцу предшествовавшей ей диархии: четыре человека управляли единым всеохватным неделимым наследием (patrimonium indivisum). И если он не определил границы их власти и подданных им территорий, в этом не было ничего случайного. Двое цезарей, новички в делах управления, не ждали, что их голоса будут приравнены к голосам августов в наиболее важных делах государства. Им назначали министров и советников — естественно, префектов претория; также и Максимиан по-прежнему уступал старшему августу как по характеру, так и по формальному соглашению. Соправители Диоклетиана в полном объеме получали положенные им армии, почести, титулы, статуи и дворцы. Они воевали с врагами, собирали и пускали в дело налоги, собирали вокруг себя двор, назначали и увольняли чиновников, следили за восстановлением границ и городов, надзирали за работой наместников провинций и муниципальных властей, удовлетворяли или отвергали просьбы, как малые, так и большие, и в целом обладали всей исполнительной властью императора. Единственное, чего у них не было, — как по отдельности, так и у всех вместе, — это решающего права вето в наиболее важных делах государства: этим правом обладал один Диоклетиан, что и подразумевалось в его титулах — Иовий и старший август. Прочие были не слепыми орудиями, а его помощниками, и единственным способом сохранить подобные отношения было (для Диоклетиана постоянное применение своих талантов правителя, как позже показали события, развернувшиеся во время гонений на христиан.