Uilyams Diokletian-Restavrator-Rimskoy-imperii.633425 - Неизвестный

Его должность находилась где-то посередине между заместителем императора, госсекретарем и великим визирем: это был чиновник со штатом из сотен помощников, чьи задачи охватывали все сферы управления империей.²⁰ Ему каким-то образом нужно было помочь справляться с гигантским объемом работы монарху, от которого, как от древних царей и городских магистратов, по-прежнему ждали, что он будет лично разбираться со всеми делами страны. Префект отвечал перед императором за всю работу административного аппарата, включая налоги; объем его судебной власти уступал лишь власти императора; он также обладал военной властью, поскольку изна-, чально префект претория был командиром преторианской гвардии., 11о после того, как Диоклетиан низвел гвардию до уровня простого) городского гарнизона Рима, военные функции префекта претория на| практике постепенно уступили место его гражданским обязанностям. С введением новой налоговой системы и новой формы наместничества в руках префекта оказался еще больший объем финансовой власти, хотя теперь он имел право делегировать значительную часть частных задач 12 викариям с их финансовыми службами. Основную часть времени префекта отнимал всевозрастающий объем петиций и правовой работы: несмотря на полагавшихся ему правовых советников и секретарей, эту ношу, как и всегда, делили между собой император и префект. Примером может служить распоряжение Диоклетиана, гласившее, что любой из них мог выносить окончательный вердикт по судебным апелляциям. Истец мог обратиться к префекту или напрямую к императору, но не к обоим: теперь нельзя было обжаловать решение префекта в императорском суде. Но даже и так мы можем разглядеть, как Диоклетиан борется с колоссальным объемом работы: «Нельзя позволять обратиться с прошением к императору всем без разбору и ограничений»²¹, — говорит он, пытаясь как-то ограничить поток жалоб, который может обрушиться на усердно трудящегося императора в период восстановления общества.

Таким образом, значительная часть времени Диоклетиана уходила на разбор судебных дел и частных прошений рядовых граждан. Однако в то же время он намеренно изменил форму явления императора своим подданным: будь то в кресле судьи, в процессии или на торжественных приемах во дворце, теперь священная персона правителя была отделена от гражданина любого ранга сложной системой церемоний. Для многих современников придание символичности императорской власти было самой заметной переменой, осуществленной Диоклетианом в отношении формы правления. Теперь это было уже не полуреспубликанское правление, а настоящая монархия восточного образца, наделявшая главу страны безграничной властью; это был уже не принцепс, но Dominus, государь.

При тщательно выверенных двойных стандартах Августа первый магистрат при жизни получал божественные почести лишь в провинциях. В Риме и Италии, с их большей свободой, религиозное поклонение было адресовано не самому правителю, а его гению, духу-хранителю — типично римское различие и типично римский компромисс. Но с неуклонной провинциализацией империи маятник качнулся в сторону первого варианта, и тонкое различие между персоной императора и его покровителем стало едва различимым. Теперь полагалось не только размещать изображение императора везде, где составляли и вводили в действие законодательные акты: клятва гением императора в его присутствии (при символическом свидетеле) теперь считалась более прочной, чем клятва именем богов. В армии imagines (изображения) императоров на священных знаменах легионов давно уже воспринимались как объекты культа: их приветствовали и поклонялись им со всеми церемониями, которые полагались бы при обращении к самому императору. В III веке начинает проявляться антиитальянский, скорее даже восточный элемент: императоры начинают носить лучистую корону, а позднее, на триумфальных шествиях, стали надевать расшитые золотом одежды и драгоценности.²²

Все эти театральные эффекты Диоклетиан употребил для того, чтобы навсегда превратить четверку правителей в богоподобных, недостижимых монархов, существ иного порядка, нежели их подданные.