Уинстон Черчилль

Рузвельт же уже намечал места совместных послевоенных акций. “В Южной Корее можно было бы создать мощную базу, основываясь на которой Китай и Соединенные Штаты могли бы обеспечивать мир в западной части Тихого океана”. И главное. Как сказал президент Идену, “в любом серьезном конфликте с Россией Китай без сомнения будет на нашей стороне”. Если бы речь зашла о тройственной опеке некоей территории тремя странами - Советским Союзом, Китаем и Соединенными Штатами, то два последних участника триумвирата, полагал Рузвельт, всегда найдут необходимую степень договоренности, Тогда Рузвельт еще не исключал возможности участия СССР в оккупации не только Кореи, но и Японии - и в этом случае он полагал, что американо-китайское понимание сработает нужным образом. Короче говоря, как докладывал А.Иден английскому военному кабинету 13 апреля 1943 г., Соединенные Штаты “рассматривают Китай в качестве возможного противовеса России на Дальнем Востоке”.

Вспоминая о своем визите в Вашингтон в марте 1943 года, Иден писал, что “главным вопросом, владевшим умом Рузвельта, был вопрос о возможности сотрудничать с Россией сейчас и после войны”. Президент спросил мнение английского министра о “тезисе Буллита” (пространном меморандуме, полученной Белым домом несколькими неделями ранее), в котором бывший посол США в Советской России Буллит утверждал, что СССР “коммунизирует” европейский континент, если Соединенные Штаты и Англия не блокируют “красную амебу в Европе”). Иден ответил, что, “даже если бы эти строки оказались имеющими под собой основание, мы все равно должны найти путь сотрудничества с Россией”.

Собеседники пришли к согласию, что цели и методы советской внешней политики определяются не неким планом захвата главенствующих позиций в Европе, а во многом, производимой в Кремле оценкой американских и английских намерений. Рузвельт при этом полагал, что опора на Англию в Европе и на Китай в Азии будет служить американцам дополнительной гарантией.

И снова вольно или невольно возникло болезненное для англичан сопоставление Лондона и Чунцына. Иден, как и его энергичный премьер, готов был сделать многое, чтобы излечить “китайскую болезнь” президента.

Ключевым вопросом обсуждений была оценка того, каким будет после войны Советский Союз и его внешняя политика. О чем бы ни говорили, какие бы проблемы ни поднимали Рузвельт с Иденом, в конечном счете они все же обращались к оценке СССР. Оба политика были согласны в том, что прибалтийские республики будут входить в Советский Союз. Президент полагал, что часть американских политиков постарается использовать этот вопрос для противопоставления Америки Советской России. Но советские войска в период крушения Германии, несомненно, будут стоять на берегу Балтики и никакие силы не способны “отодвинуть” победоносный Советский Союз в глубину континента. Может быть, для успокоения части американского политического спектра следовало бы просить Сталина провести в этих республиках плебисцит? Иден не разделял этой идеи. Рузвельт завершил эту часть дискуссии словами о том, что “согласие” на включение прибалтийских рычагов в общем компромиссе с советским руководством.

Между американцами и англичанами обнаружилось согласие в том, что Финляндия представит собой после войны сложную проблему. Но не самую сложную - таковой будет Польша. Рузвельт и Иден пришли к выводу, что Восточная Пруссия должна войти в состав Польши. Должна быть восстановлена независимость Австрии. Президент с легкостью “решал” бельгийские проблемы. Франкоязычная часть Бельгии должна соединиться с потерянными Францией Эльзасом и Лотарингией (северной частью Франции), а также с Люксембургом, чтобы образовать новое государство Валлония. Благом для президента было то, что его не слышали французы (впрочем, о многом они уже догадывались). Иден слушал изложение валлонских проектов Рузвельта скептически. Англия уже начинала ощущать определенную общность судеб старых колониальных держав перед лицом неудержимого американского динамизма.

К моменту, когда Гитлер должен будет сложить власть, американские и английские войска будут находиться на германской территории. Их мощь должна быть такова, чтобы проконтролировать любой поворот развития событий. Рузвельт учитывал и тот вариант, что Германия может капитулировать еще до того, как американские войска вступят на германскую территорию. На этот случай следовало загодя договориться со Сталиным и установить согласованные зоны оккупации поверженной страны.